– Я не настаиваю. Но если хочешь, чтобы это сработало…

– Что именно должно сработать?

– Всё, – уклончиво ответила Кэт, протягивая мне таблетку.

Я послушно высунула язык. Возможно, не стоило доверять этим женщинам. Но ведь судьба не зря привела меня сюда! Было бы чертовски глупо бросить начатое на полпути.

Засмеявшись, она положила таблетку мне в рот. Я глотнула шампанского, хотя и без того чувствовала легкое опьянение. Таблетка оказалась горькой.

– Идем! – сказала Кэт. – Все готово.

И мы вышли из комнаты. То ли начала действовать «особая формула мадам», то ли сама атмосфера замка, но дом вдруг будто изменился и стал совершенно неузнаваемым. В коридорах было темно, откуда-то доносился низкий приглушенный гул.

Мои опасения – а может, надежды? – оправдались, и Кэт привела меня в комнату с черными розами на обоях. Я увидела на полу загадочный символ, нанесенный белым порошком с вкраплениями трав и минералов. Он чем-то напоминал иллюстрации из книги, хотя и отличался от них четкостью линий. Несколько похожих знаков были нарисованы белым мелом на стенах. Среди них выделялись символы Меркурия, Солнца и Луны.

Вдоль стены, опустив глаза в пол, застыли уже знакомые служанки в нижнем белье и туфлях с красными подошвами, – правда, теперь девушек было четыре. В центре комнаты стоял простой стул с черной высокой спинкой и мягким сиденьем из красной кожи, а чуть поодаль – мадам М., Кэрри-Энн и Мод в черных платьях разного фасона и длины. Повсюду горели свечи и пахло ладаном, словно в церкви. В ту же секунду я обнаружила источник странного гула: группа женщин во главе с мадам монотонно распевала что-то на латыни.

Кэт подвела меня к стулу и усадила, мягко подтолкнув. Никто не произнес ни слова. Кэт и Кэрри-Энн ласково, ободряюще улыбнулись. Мод даже не посмотрела. Глаза мадам сверкнули любопытством. Я догадывалась, что этот таинственный ритуал как-то связан с сексом, но понятия не имела, что именно меня ожидает.

Кожаное сиденье было холодным. Кэт завязала мне глаза шелковой тканью. Кровь стучала в висках, сознание все больше затуманивалось. Я испытывала неожиданно возбуждающее чувство беспомощности и в то же время свободы от всякой ответственности, даже за собственное удовольствие.

– Теперь ты в моей власти, – произнесла мадам, наклонившись ко мне. Я уловила сладковатый аромат ее теплого дыхания. – У тебя нет права вмешиваться в происходящее, пока я не разрешу.

Монотонные песнопения стали громче – похоже, включилась запись, хотя женщины продолжали подпевать. Кто-то связал мне руки за спиной. Затем одна из женщин довольно грубо схватила меня за ноги и, слегка раздвинув, привязала их за щиколотки к ножкам стула. Я ничего не видела и не могла пошевелиться. Стало немного не по себе.

– Дыши глубже, – приказала мадам.

Я сделала несколько глубоких вдохов. По телу разлилось приятное тепло, чувствительность заметно обострилась. Судя по всему, мне дали экстази. Что-то легкое, почти невесомое коснулось плеча, словно по коже провели перышком. Щекочущее ощущение спустилось от ключиц к полуобнаженной груди. Волнение совершенно прошло, и я приготовилась испытать невероятное удовольствие, которое уже зарождалось в теле.

И вдруг лицо обожгло резкой болью. Я вскрикнула, не сразу сообразив, что кто-то влепил мне пощечину.

– Жизнь не всегда к нам справедлива, согласись? – произнес чей-то голос.

Тут же четыре руки – по две с каждой стороны – принялись массировать мои плечи, спину и руки. Боль от удара утихла, и я вновь погрузилась в приятную негу.

Неожиданно что-то ужасно острое вонзилось в бедро, словно меня укололи иглой или шипом. Сердце тревожно забилось. А если это был шприц?

– Что вы делаете? Не надо…