– Раньше.

– Да, ты изменилась.

– В худшую или лучшую сторону?

– Трудно сказать. Но я всегда любил тебя, какой бы ты ни была.

– Это Света изменила меня, – Вика посмотрела в даль и ушла в воспоминания. – Когда я окончила институт, зная, что беременна, начала искать работу, чтобы успеть уйти в декрет. Конечно, первым делом отправилась в прокуратуру, меня взяли – я же умница, с красным дипломом! Поработав несколько месяцев, я навидалась там столько разного… Но дело даже не в людях, которые туда попадали или работали в МВД, а во всей этой системе. Человеческая судьба была бумажкой с печатью и подписями, и таких бумажек – высокие стеллажи. Конечно, не все они были ангелами, но ведь почему-то они стали такими, какими стали! Ведь по большей части на преступление идут не для того, чтобы сделать кому-то плохо, а затем, чтобы себе было хорошо. Люди несчастны, потому и воруют, и убивают, и насилуют. А кто их такими сделал? Не сами же они издеваются над собой! И даже не родители и не друзья… Вот кто делает людей несчастными, – Вика указала куда-то на небо. – И как мне судить этих людей, когда судить надо совсем не их! Я потому и попросила тебе тогда помочь тем… на кострах… потому что не могла выносить вида казни невиновных.

– Но ведь на них ты мне только что и показывала, – напомнил я. Вику это смутило:

– Этих тоже кто–то заставляет.

– Кто?

Вика пожала плечами:

– Не знаю, – и повторила со вздохом, – я не знаю…

– Ты сказала, что Света изменила тебя.

– Да, – вспомнила Вика. – Когда я родила, то поняла, что не смогу больше выйти на такую работу как в прокуратуре. Там такая концентрация негатива, что я боялась принести в дом хоть каплю его. Моя дочь должна была воспитываться подальше от всего этого. Когда Светик подросла, я отдала ее в садик и устроилась туда же няней. Зарплата, конечно, была маленькой, приходилось подрабатывать, но зато я почти все время проводила с дочкой. Приходилось заменять ей и маму, и отца.

Я почувствовал укол совести за то, что наслаждался своей музыкальной карьерой, пока моя семья выбивалась из сил, стараясь остаться на плоту в этом жутком мире.

– А что же этот… Игнат?

Вика выдержала паузу и неохотно ответила:

– Он хороший парень, работал у нас охранником. Всегда приходил на выручку, если надо было что-то сделать. Сам понимаешь, без мужской руки в доме не обойтись. Чем дольше мы были знакомы, тем больше он симпатизировал мне. Со Светиком они прекрасно ладили, к тому же Игнат был не женат… Но мы только целовались! – Вика покраснела и выжидающе посмотрела на меня.

– Игнат – не женат, – напел я рифму, Вику это расслабило. – А потом?

– А что потом? Потом пришел этот твой Хаос.

Весь остальной путь мы двигались молча. Вскоре показался одноэтажный сруб, стоящий на опушке между лесом и рекой.

В прохладной комнате было темно, наши вещи лежали так, будто оставленные час назад, когда хозяева решили прекратить свои занятия и отправиться на прогулку. Электричество водилось и здесь (нельзя было оставлять Вику без этого маленького помощника), в глубине комнаты зажглось несколько светильников. Испуганная темнота выпрыгнула из окон и обиженно уставилась на нас оттуда.