— Сегодня покажешь, как скучала, моя дорогая Ева, — его прерывает тихий стук и, отвлекаясь от меня, Андрей идет открывать дверь, чтобы через полминуты вернуться с двумя бутылками шампанского.
Его улыбка, означающая предвкушение всех зверств, которые он запланировал, заставляет меня вжаться в подушки. Но на моё счастье или беду, прежде чем начать, мужчина достает из своего портмоне пять грамм “снега”. А это означает, что он не кончит через пять минут и не уснет, чтобы я смогла избежать мучений, наоборот, ему не хватит и ночи. Но Андрей делит дозу пополам, подвигая мне две дорожки. И я не отказываюсь, потому что на это время хочу отключить свой мозг окончательно. Как и чувствительность нервных окончаний приглушить.
Андрей останавливается, только видя, как я истекаю кровью на постели от разрывов. Он решил поэкспериментировать и пустить в ход обе бутылки из под “Дом Периньон”. За всё что я вытерпела, мужчина оставляет две тысячи баксов, но на эти деньги большей частью я проживу, не выходя на работу. И потрачу на лечение. Заворачиваясь в простыню, ощущаю, как меня начинает трясти, когда действие кокаина сходит на нет, а на передний план выходит боль. Сейчас физическая, потому что таких экспериментов не выдерживает ни одна нормальная девушка. Но я ведь давно уже не нормальная. Я дикий зверек, загнанный в клетку.
Глава 2
Уже неделя минула с той встречи, и каждый вечер у меня было слишком много дел, чтобы думать о бедных девчонках, которые продают себя за деньги. В тот вечер мне на какое-то мгновение стало жаль её, но лишь до того момента, пока не осознал, что она не в кандалах на этом месте, а сама делает такой выбор.
Не мне осуждать кого-то, но почему-то ощущение горечи не проходит.
— Саня, ты идешь? — оборачиваюсь на голос и вижу несуразного паренька, который служит связующим звеном между мной и Косарем. Мальчик на побегушках, но очень полезный, потому что мало кто обращает внимание на такого щегла.
— Да, минуту дай мне, — накидываю на плечи куртку и проверяю карманы: телефон, кэш и оружие. Да, голым без 92-й из дома выходить не следует. Тем более на подобные встречи.
Спустя полчаса я уже стою в обшарпанной каморке, которую Косарь гордо именует офисом. Долго ходить вокруг да около урка не привык, поэтому вопрос звучит сразу, едва я переступаю порог.
— Зачем ты вернулся?
— Это мой дом, — отвечаю как можно спокойнее. — Надо за матерью ухаживать.
— Врешь!
— Нет.
Испытывающий взгляд его черных глаз мог бы прожечь насквозь кого-то другого, но тот, кто видел смерть в лицо, не испытывает ни малейшего дискомфорта. Я видел. Столько, что порой заснуть не могу, элементарно боясь закрыть глаза и очнуться в самой гуще событий.
— Ладно, — видимо, моё молчание и отсутствие попыток переубедить его, срабатывает. Бандит верит моим словам, откидываясь на спинку кресла. — Будешь сначала у меня в свите, главное, не лезь через голову, если говорю что-то сделать, исполняешь беспрекословно. Ясно?
— Вполне.
— По оплате: сперва сойдемся на пятиста в неделю, потом посмотрю. Устраивает?
— Да.
— А ты не из болтливых, — любопытство во взгляде урки заставляет меня напрячься.
— Жизнь отбила охоту без толку молоть языком.