Какое-то время Олег сидел, тупо глядя в стену. Образ капитана, умершего тысячу лет назад, стоял перед глазами. Аатмосфера разыгравшейся трагедии вымела все мысли из головы.

Прочитанное вызвало в какой-то степени шок; информации свалилось слишком много и сразу. Олег постарался отбросить эмоции, сейчас они выступали плохим подспорьем в решении неотложных задач. Получилось не сразу, но все же он сумел вычленить из прочитанного главное. Контур пробоя метрики исправен, реактор тоже — его надо всего лишь вывести на режим.

Тумановский усмехнулся в такт мыслям: запустить реактор это не тоже самое, что включить кофеварку! Обычно подобную процедуру совершали только специалисты и никак иначе; ошибки в данном процессе могли весьма и весьма дорого стоить.

Олег глотнул воды и прошелся по тесному отсеку.

Ему придется это сделать. Иначе энергии для срабатывании контура пробоя метрики может не хватить. Вернее, не хватит точно.

С контуром дело намного проще. Есть стандартная процедура активации.

«Совершить обратный переход по координатам старта, — думал Олег. — Данные наверняка сохранились в модуле управления контуром».

Но существовала еще одна проблема. О ней Тумановский уже задумывался, но лишь вскользь, краем сознания, отталкивая назойливую мысль подальше и считая, что еще не время. Однако, подумать над ней момент наступил.

Олег вновь уселся за стол и еще раз пробежал взглядом текст, словно ища в нем какие-то изменения.

Откинувшись на спинку стула, он погрузился в раздумья.

Капитан Громов был человеком своего времени — грамотным и опытным. А в мужестве находчивости ему уж точно не откажешь. В ту далекую пору подпространственная навигация только зарождалась через длинную вереницу трагических ошибок. Считалось, что пробой метрики с поверхности планеты невозможен — «раскрывшееся» пространство втянет в себя не только корабль, но и часть поверхности планеты. Вещество тут же будет разогнано до гигантских скоростей, просчитать которые неспособен ни один сверхмощный компьютер. Каменная масса превратит корабль в решето, в результате чего в точке всплытия появятся лишь обломки.

Подобная ситуация считается аксиомой, но только теоретически. Безумцев, решившихся проверить ее на практике за прошедшие века, так и не нашлось. И, видимо, ему предстоит стать первым.

Тумановского пробрала дрожь. Иного выхода он не видел; единственный, призрачный шанс выбраться с неизвестной планеты, затерянной в глубинах неизведанного Космоса.

Олег потер лицо ладонями. Мысль о предстоящем отчаянном прыжке на грани фола пугала. Однако, перспектива остаться навечно с обезумевшими кибернетическими реликтами далекого прошлого пугала еще больше.

— По крайней мере, испытаю то, что никто и никогда не испытывал, — произнес Тумановский.

Он еще раз перелистал записки капитана и отыскал прикрепленный к последнему листу прозрачный пакет. Вскрыв, повертел в пальцах чипсет, о котором говорил командир судна. Пластиковая карточка — допуск, поначалу, вызвала недоумение, пока в памяти не всплыли фразы Громова о мобильном криомодуле.

«Надо бы проверить», — мелькнула мысль, но Олег лишь махнул рукой — не до этого! В конце концов, разбираться в нюансах военного эксперимента сейчас было не время.

Вновь облачившись в скафандр, Олег засунул бумаги в карман, повесил на плечо «гладиус», и вышел из жилого модуля.

В коридоре царил багровый сумрак. Редкие фонари аварийного освещения горели тусклым тревожным светом.

Олег нахмурился, бросив по сторонам напряженный взгляд. Когда он ушел отдыхать, здесь царила темнота.