— Что ты задумал? — с испугом спросил Малыш.
— Знаешь, кто лучший в мире охотник за спутниками-шпионами? — И Карлсон с гордым видом ткнул себя пальцем в грудь. — Вот он, грозный Карлсон! Никто не спасётся, когда я лечу со своим большим сачком. Раз спутник-шпион кружится где-то здесь, в районе Вазастана, я до вечера наверняка поймаю его сачком… Кстати, у тебя есть чемодан, чтобы нам унести десять тысяч?
Малыш вновь вздохнул. Всё оказалось куда сложнее, чем он думал. Карлсон ничего не подозревал.
— Милый Карлсон, неужели ты не догадался, что «летающий бочонок» — это ты, что это они за тобой охотятся? Теперь понял?
Карлсон очередной раз подпрыгнул от радости, и вдруг до него дошёл смысл этих слов. В горле у него что-то заклокотало, словно он поперхнулся, и он окинул Малыша яростным взглядом.
— «Летающий бочонок»! — завопил он. — Ты меня обзываешь летающим бочонком! Ты, мой лучший друг!
Он вскинул руки, чтобы казаться как можно длиннее, и одновременно втянул живот.
— Ты, я вижу, забыл, — начал он свысока, — что я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Так или не так?
— Конечно, Карлсон, т-так… — залепетал Малыш, заикаясь от волнения. — Но я не виноват, что они это пишут в газете. А они имеют в виду тебя, это точно.
Карлсон злился всё больше и больше.
— «Кому посчастливится поймать этот таинственный предмет…» — с горечью повторил он снова слова заметки. — «Предмет»! — выкрикнул он, окончательно выходя из себя. — Кто-то смеет обзывать меня предметом! Я этому гаду так врежу по переносице, что у него глаза на лоб полезут!
И Карлсон сделал несколько маленьких, но угрожающих прыжков в сторону Малыша. И зря. Потому что Бимбо тут же вскочил. Уж он-то никому не позволит тронуть Малыша.
— Бимбо, на место, успокойся! — скомандовал Малыш. И Бимбо послушался, только поворчал немного, чтобы Карлсон понял, что он на страже.
А Карлсон сел на скамеечку. Вид у него был мрачный и невыразимо печальный.
— Я так не играю, — сказал он. — Я так не играю, раз ты такой злой и называешь меня предметом, и натравливаешь на меня своих дурацких собак.
Малыш совсем растерялся. Он не знал, что сказать, что сделать.
— Я не виноват, что так пишут в газете, — пробормотал он снова и умолк.
Карлсон тоже молчал и с печальным видом сидел на скамеечке. В кухне воцарилась тягостная тишина.
И вдруг Карлсон громко расхохотался. Он вскочил со скамеечки и добродушно ткнул Малыша кулачком в живот.
— Уж если я предмет, то, во всяком случае, самый лучший в мире предмет, который стоит десять тысяч крон! Понял? Да?