2

Chillante[9]

– Если мы доберемся до Толуки, я на коленях поползу в тамошнюю церковь.

Тетушка Лича, Элвис, Аристотель и Байрон вытаскивают вещи на тротуар. Блендеры. Транзисторы. Куклы Барби. Швейцарские перочинные ножи. Пластмассовые хрустальные люстры. Модели самолетов. Мужские рубашки на пуговицах. Кружевные лифчики. Носки. Стеклянные ожерелья и серьги к ним. Заколки для волос. Зеркальные солнечные очки. Пояса-трусы. Шариковые ручки. Наборы теней для век. Ножницы. Тостеры. Акриловые пуловеры. Атласные стеганые покрывала. Полотенца. И это не считая коробок со старой одеждой.

Снаружи – подобный океанскому рев машин, мчащихся по Северо-Западному шоссе и Конгресс-экспрессвей. Внутри – другой рев; по-испански – из радиоприемника с кухни, по-английски – из телевизора, по которому показывают мультики, на том и другом языках, – тот, что издают мальчишки, умоляющие о un nickle[10] на итальянский лимонад. Но Тетушка Лича ничего этого не слышит. Она бурчит себе под нос: «Virgen Purisima[11], если мы доберемся хотя бы до Ларедо, я трижды переберу четки, вознося молитву…»

– Cállate, vieja[12], ты заставляешь меня нервничать. – Дядюшка Толстоморд возится с багажником на крыше машины. У него ушло два дня на то, чтобы уместить в нее вещи. Багажник белого «кадиллака» забит до отказа. Его покрышки сплющились. Задняя часть сильно просела. Здесь больше ни для чего нет места, кроме как для пассажиров, и все же кузенам приходится восседать на чемоданах.

– Папуля, у меня уже болят ноги.

– Ты. Заткни свою пасть, а не то поедешь в багажнике.

– Но в багажнике нет места.

– Я сказал, заткни свою пасть!

Чтобы окупить отдых, Дядюшка Толстоморд и Тетушка Лича берут с собой вещи на продажу. Нанеся визит Маленькому Дедуле и Ужасной Бабуле в городе, они едут в родной город Тетушки Личи, в Толуку. Весь год их квартира выглядит словно магазин. Уик-энды они проводят на блошином рынке на Максвелл-стрит*, выискивая там нужное для поездки на юг. Дядюшка говорит, эти вещи должны быть lo chillante – кричащими. «Чем безвкуснее, тем лучше, – говорит Ужасная Бабуля. – Нет смысла тащить что-то ценное в город, населенный индейцами».

Каждое лето приобретается что-то невероятное, продающееся словно горячие queques[13]. Брелоки с персонажами Тото Джиджио. Щипчики для завивки ресниц. Парфюмерные наборы «Песня ветра». Пластиковые шапочки от дождя. В этом году Дядюшка поставил на светящиеся в темноте йо-йо.

Коробки. На кухонных шкафах и на холодильнике, вдоль коридорных стен, за трехместным диваном, от пола до потолка, на и под самыми разными предметами обстановки. Даже в ванной есть специально предназначенная для этой цели полка – она висит так высоко, что никто не может до нее дотянуться.

В комнате мальчиков вне пределов досягаемости, под самым потолком, к стенам обойными гвоздиками прибиты игрушки. Грузовики, модели самолетов, конструкторы в родных упаковках с целлофановыми окошками. Они здесь не для того, чтобы в них играть, а для того, чтобы любоваться ими. Эту вот я получила в подарок на прошлое Рождество, а ту подарили мне на мой седьмой день рождения… Словно экспонаты в музее.

Все утро мы ждали, когда же позвонит Дядюшка Толстоморд и скажет: Quihubo, брат, vaimonos[14], и тогда Папа сможет в свою очередь позвонить Дядюшке Малышу и сказать ему то же самое. Каждый год трое сыновей Рейес с семьями едут на машинах на юг, в дом Ужасной Бабули на улице Судьбы в Мехико: одна семья в начале лета, вторая – в середине, и третья – в конце.

– А вдруг что случится? – спрашивает Ужасная Бабуля у своего мужа.

– Чего меня спрашивать? Я уже помер, – отвечает Маленький Дедуля, отступая в свою спальню с газетой и сигарой в руке. – Все равно поступишь по-своему.

– А если кто заснет за рулем? Так стала вдовой Конча Чакон, потерявшая половину своей семьи под Далласом. Какая трагедия! А слышали вы ту печальную историю о кузенах и кузинах Бланки – восемь из них погибли, когда они возвращались из Мичоакана, прямо под Чикаго попали на обледеневший участок дороги и врезались в фонарный столб в местечке под названием Аврора, pobrecitos[15]. А как насчет универсала с монашками-гринго, сорвавшегося с горы неподалеку от Салтилло? Но это случилось еще на старом шоссе через Сьерра-Мадре до того, как была построена новая автострада.