Сначала была всякая мелочь: совсем небольшие насекомые, но с такими жвалами, что спокойно перекусят древко стрелы. Непонятные грызуны с выпирающими резцами исполинских размеров, что едва умещались в их пастях и которым в меню было милее нежное мясо, чем та же древесина и сочные корешки. Неизвестные пернатые, лапы которых были украшены когтями, больше похожими на серпы артаков, которыми они срезают стебли пшеницы. И еще куча всякой живности, так и жаждущая испить теплой крови двуногих и обитающая только здесь – за Пеленой.

Вагард, конечно, изучал бестиарий населяющих Сумеречные Земли в школе Егерей, но, как говорили сами наставники, на то они и измененные, что эти самые изменения происходят с ними постоянно. Каждое поколение одного и того же вида бестий, одичавших химер и мутантов было не похоже на предыдущее, все лучше и лучше приспосабливаясь к жизни в этих негостеприимных землях.

Но с этой мелочью они худо-бедно, но справлялись. Единственная опасность, что исходила от них – было их огромное количество. Правда, и этого хватало с головой. На открытых участках тела уже появились мелкие порезы, царапины и укусы. Ранки неимоверно зудели и чесались, приманивая сочащейся кровью все новых и новых участников, вовлекая их в интересную и увлекательную игру «Отведай теплой крови разумных». Но терпеть все же было можно, поэтому парень и девушка не останавливались и продолжали методично пробиваться, как им казалось, к Пелене.

«Правы были наставники, прав был отец – без опыта в этих землях никуда. С другой стороны, и получить его можно было только здесь», – в очередной раз подумал молодой воин, перепрыгивая через полусгнивший ствол давно упавшего дерева.

То, что их оттирают в глубь Сумеречных Земель, Вагард понял, когда взошло солнце. Пики Тохос-гребня, что изредка виднелись в просветах лесных гигантов, были все так же на востоке, только теперь еще дальше, чем в предыдущий день. И приблизиться к ним стало труднее, почти невозможно, потому что к веселью стали присоединяться бестии покрупнее. А еще чуть позже, когда солнце пробежало уже большую половину дневного пути, появились и первые химеры, сшибка с которыми стоила доке боя сломанной руки.

Химеры выскочили неожиданно, хотя треск сминаемого ими подлеска был слышен не за одну лигу.

– Баркадар, – попытался сглотнуть Вагард, но это у него не получилось. Во рту все давно высохло, язык прилипал к небу, а времени, чтобы опрокинуть в горло живительной влаги из фляги на поясе, совсем не было, да и руки были заняты, шинкуя клинками, словно лопастями маленького ветряка всевозможную агрессивную мелочь.

Первая выскочившая на относительно свободный от растительности участок химера представляла собой существо, собранное из частей кабана, скорпиона и горного барана. На массивном, значительно большем, чем у обычной лесной свиньи теле, высота которого доходила по грудь тому же Вагарду, была такая же свиная башка с розовым пятачком и вислыми ушами. Вот только клыки, в отличие от обычного кабана, были в разы длиннее и загибались не вверх, а словно пики торчали вперед. Как он питался, имея такое боевое украшение, для обычного обывателя было загадкой, но парень знал – он был прилежным учеником в свое время.

Вместо жесткой щетины по всей туше росли густые пряди свалявшейся бараньей шерсти, плотной даже на вид. Такую не сразу просечешь и тяжелой саблей. Здесь могло помочь только крепкое копье с длинным острым наконечником или же тяжелая секира, а еще лучше боевой молот, чтобы перебить хребет. Или лапы, а уже потом хребет. От барана химере достались и рога, но они были короткими, тупыми и загибались за уши. Не чем иным, как естественной броней, они не были, так как срастались на лбу существа, образуя толстый роговой слой, защищавший содержимое черепушки.

Ноги были обычными для свиньи, разве что более толстые в нижней своей части, да копыта неестественно поблескивали острыми металлическими гранями. Вместо милого закрученного хвостика над спиной химеры колыхался выгнутый вперед хвостище, который заканчивался жалом с мутной каплей на своем острие.

– А как они питаются? – бледнея от открывшегося зрелища, шёпотом произнесла Банията.

– Удар жалом. Жертву парализует ядом. Он же растворяет ее плоть. Как мне известно, зубов, кроме видимых тобою клыков, химера не имеет, но есть хоботок, который прячется в пасти. Через определенное время ей остается только выдвинуть его и с причмокиванием втянуть в себя питательную смесь.

Представив себе эту картину, девушка задышала полной грудью, пытаясь совладать с рвотными позывами, и, в конце концов, ей это удалось.

– Баркадар, – снова проговорил парень, вспоминая вбитые в него знания. – Уязвимые места: паховая область, впадина между ухом и внутренним изгибом рога. Пятак чувствителен, но там клыки. Удар должен быть исключительно точным и сильным. Очень ценны поджелудочная железа, рога, шерсть и копыта. Менее ценен парализующий яд жала. Но если ободрать вот эту скотинку до костей, то можно выручить до сотни «золотых драконов», а возможно и больше. Вот только не ходят такие твари в одиночку.

Сестра, все это время слушавшая Вагарда с раскрытыми на половину ее симпатичной мордашки глазами и думая, что тот сходит с ума, вдруг увидела, как к первой особи присоединяются еще две химеры, с шумом и треском выкинувшие свои тела из густого и высокого кустарника.

– О чем я и говорил, – наблюдая ту же картину, проговорил брат.

– Ваг? – в голосе девушки послышались панические нотки.

– Не суетись и не вздумай плести вязь, – коротко сказал тот, перекидывая из-за спины небольшой круглый щит. Однако в следующий момент отказался от своей идеи и снова закинул его за спину, достав из ножен к первому узкому короткому клинку его пару.

Готовясь к бою и стараясь не делать резких движений, Вагард не переставал наблюдать, как близорукие создания водят своими пятаками по сторонам, пытаясь уловить запахи. «Искру» Банияты они чувствовали, сейчас же старались убедиться, что подоспел желанный ужин, и с помощью привычных органов чувств. Схватки было не избежать.

– Ты поняла? – снова спросил он девушку, так и не дождавшись от нее никакой реакции.