— То есть кольцо почти сомкнулось? — сказал Мулей.

— Почти полностью, синьор. Оккупированы даже холмы к югу от города. Но правда и то, что все овраги завалены непогребенными телами турок.

— Значит, ты обещаешь провести нас в город?

— Да, синьор.

— А конные патрули вам попадались? — поинтересовался Домоко.

— Скорее всего, после отчаянной вылазки венецианцев у мусульман больше нет конных патрулей.

— Как ты узнал? — спросил Домоко.

— От одного из наших братьев, мы вмести сидели в поле, в засаде на этих каналий.

Они вычистили скребницами коней, задали им обильный корм, и, едва солнце опустилось за горизонт, все восемь всадников в полном вооружении вскочили в седла. Домоко под широким плащом из козьей шкуры вез маленький красный фонарь, без которого к бастионам их бы не подпустили.

— Вперед! — крикнул Дамасский Лев, отпустив поводья. — Или все погибнем, или войдем в Кандию!

— И войдем туда живыми, синьор, — сказал Домоко, снова становясь во главе отряда. — Венецианцы знают сигнал и стрелять по нам не станут, наоборот, поспешат опустить подъемный мост, чтобы мы могли войти. Я опасаюсь только окаянных конников, которые предпочитают преподносить по ночам сюрпризы. Но они ездят маленькими группами, а мы люди отважные и сумеем дать отчаянный отпор, как дали когда-то перед нашим домом.

Восемь всадников проехали через поле, защищенное виноградными шпалерами, и пустили коней в стремительный галоп.

Из Кандии слышалась канонада. То сухими хлопками подавали голос кулеврины, то вступали турецкие бомбарды, разрывая ночную тишину ужасающим грохотом.

Находясь еще вдали, всадники видели, как небо, словно болиды, пересекают огромные ядра, оставляя за собой сверкающие хвосты, и с глухим грохотом падают на несчастные дома, и так разрушенные во время осады, длящейся с короткими передышками уже двадцать восемь месяцев. Часам к одиннадцати, после стремительной скачки по виноградникам, Дамасский Лев и его друзья увидели бастионы осажденного города. Домоко быстро сориентировался, как добраться до бастиона Понте-деи-Пуньи, который пока оставался за кольцом осады. Турки были слишком заняты, окапываясь и строя укрепления на южных холмах, взятых с огромными потерями. Проезжая мимо виноградных шпалер, Домоко выдернул длинную жердь, закрепил на ее верхушке красный фонарь и поехал дальше, осторожно оглядываясь, чтобы не угодить в засаду. До бастиона оставалось метров пятьдесят, когда он остановился и поставил фонарь на землю, ожидая ответного сигнала. Отряд спешился, чтобы запалить фитили аркебуз и дать передохнуть взмыленным коням. Прошло несколько минут, но венецианцы не отвечали. И тут Домоко крепко стиснул руку Дамасский Лев:

— Вот они, проклятые!..

— Кто?

— Конный патруль.

— Где?

— Вон, показались из-за полуразрушенного бастиона.

В этот момент грек прошептал: