Они вышли из комнаты, где уже не было надобности в их присутствии, и направились к последней из комнат, занятых венецианцами, где двери были забаррикадированы тяжелой мебелью и кроватями.

— Мы здесь!

Раздался еще один удар, а за ним треск. Негры сильными ударами топоров пытались выломать дверь. Однако толстые железные засовы не поддавались даже мощному натиску сынов Африки.

— Эй, кто там стучит?

— Это я, Хасард, — отозвался армянин.

— Ты что, больше не доверяешь выстрелам кулеврин?

— От них слишком много разрушений.

— И ты решил форсировать двери?

— Мы их разнесем, господин, и гораздо раньше, чем ты думаешь.

— Валяй, ломай, только помни: мы вооружены пистолетами и аркебузами и какая-нибудь пуля может разнести и твою башку.

— Я буду осторожен, мой господин, — ответил армянин. — Вы имели глупость меня предупредить, и теперь я поостерегусь.

— Это означает, что мы перебьем негров.

— Они всего лишь солдаты, не умеющие ни читать, ни писать.

— Ах ты, каналья!.. — крикнул Никола. — Покажи хотя бы кусочек своей физиономии, толстой и круглой, как цехин, и я тебе обещаю сделать в ней отменную дырку!

— Я надеюсь, что все-таки тебя схвачу и ты у меня сделаешь отменное сальто со скал Хусифа, — отозвался армянин своим скрипучим и злобным голосом.

— Ну, пока еще не схватил.

— Давайте, лодыри, работайте топорами!

Третий удар, громкий, как пушечный выстрел, сотряс комнату, и со стен попадали оставшиеся картины. В двери показалось лезвие топора.

— Что нам сейчас делать, отец? — спросил Дамасский Лев.

— Не мешать им, — ответил паша. — Когда им удастся пробить в двери дыру, начнем стрелять, и ни один из негров не устоит. Порох вселяет ужас в сынов проклятой Африки.