— Погодите немного. Так выдадите нам убийцу коменданта или нет?

— Но он уже мертв! Вы его убили первым выстрелом!

— Тогда сбросьте его из окна, чтобы курды отрезали ему голову, а тело вышвырнули в скалы.

— Он еще теплый, мы сидим вокруг и молимся, — отозвался Дамасский Лев. — Поговорим об этом завтра утром!

— Кулеврины к бою! — рявкнул армянин.

— Стреляй, стреляй! — крикнул Никола. — Ты только разрушишь дом своей хозяйки. А что до нас, мы соберем пули и станем играть ими в зару.

— Пальцы обломаете!

— Об этом не беспокойся. Мы тут в полной безопасности, сидим считаем пушечные выстрелы.

В комнате остались только паша, его сын и Мико. Четверых венецианцев поставили охранять две двери, ведущие на лестницу, опасаясь, что могучие негры примутся рубить их топорами.

— Будем держаться ближе к стенам, — сказал Никола, — и тогда нам нечего будет бояться. Чтобы пробить эти стены, нужны тяжелые бомбарды, а не кулеврины. Они и эту комнату, и другие приведут в ужасное состояние, но Хараджа заплатит. Внимание! Вижу огонек большого запала за редутом.

Все отошли от распахнутого окна. Спустя секунд пять-шесть на редуте вспыхнул огонь, и над морем прокатилось эхо от выстрела. Трехфунтовое ядро влетело в окно, одним своим ревом перебило все стекла и угодило в роскошное венецианское зеркало, стоявшее у стены, пробив большую дыру в стене.

— Зара! — крикнул грек, осторожно подойдя к окну. — Я выиграл партию, Хасард, и твоей хозяйке придется заплатить!

— Заплатить за что? — отозвался армянин, не высовываясь из укрытия.

— За большое венецианское зеркало, в которое попало ядро. Я не венецианец, но думаю, не ошибусь, если оценю его по меньшей мере в сотню цехинов. Так-то ты блюдешь интересы своей хозяйки, Хасард?

— Да чтоб передохли все демоны на земле! — взвыл армянин. — Зеркало?

— Большое, то самое, что так красиво сияло рядом с кроватью. Надеюсь, ты его помнишь. Сто цехинов!.. Но Хасард богатенький, он может себе позволить такую роскошь, правда, приятель? — крикнул Никола.

— Ну глядите, я вас достану!

— Да что ты нам сделаешь? Сдерешь с нас шкуру, чтобы на нас поупражнять свое перо?

— Я сброшу тебя со скалы!

— Сначала доберись до нас!