— Синьора, — начал папаша Стаке, — вы не забыли, что у нас на борту экипаж шебеки?

— Турецкие моряки?

— Эти шелудивые псы крепко связаны и заперты в трюме галиота. Они могут представлять для нас немалую опасность, а потому я пришел спросить, что с ними делать.

— А вы как думаете?

— Я бы их так и утопил, со связанными руками и ногами, — не задумываясь ответил папаша Стаке.

— А я бы повесил их на реях, — отозвался Никола.

— Но они против нас не воевали и не сделали нам ничего плохого.

— Они турки, синьора.

— Правильно, папаша Стаке, и именно поэтому мы, христиане, должны проявить великодушие. Правда, Гастон?

Виконт кивнул.

— Что же нам, высадить на берег этих негодяев? — спросил старый морской волк, явно несогласный с таким неуместным великодушием. — Если бы мы попали к ним в лапы, то, ставлю мой берет против куска каната, акулы на славу попировали бы человечиной.

— Может, у тебя и есть причины им отомстить, но я, женщина, не могу позволить хладнокровно убить пленных.

Моряк с недовольным видом покачал головой и снова заговорил:

— Я забыл вам кое-что сказать, синьора. Матросы, которым вы поручили потопить шебеку, нашли в ее трюме два больших сундука, явно предназначенных владелице замка.

— Ты велел их открыть?

— Да, там лежали богатые наряды для турчанки. Принести их? Мне кажется, вам больше нет нужды носить мужскую одежду. Теперь рядом с вами синьор виконт, и он будет вам защитой. Это наш мужской долг — защищать вас грудью.

— Что ж, идея превратиться в мусульманскую даму меня забавляет. Больше нет резона оставаться Капитаном Темпестой или Хамидом.

— Вы станете еще привлекательней, Элеонора, — заметил виконт. — А вот дамам кружить головы больше не будете. Я знаю, Хараджа в вас влюбилась до безумия, искренне поверив, что вы мусульманский принц.

— Я могла бы вволю посмеяться над этой идиллией, если бы вы не были пленником. Узнай она всю правду сразу, не знаю, как дорого пришлось бы мне заплатить за обман.

— Да, из когтей этой гиены вы бы живой не выбрались.