— Как мне повезло! Я боялся, что не застану вас в замке. Христиане еще здесь?

— Эй, капитан, сдается мне, ты меня допрашиваешь, — сказала Хараджа, слегка задетая. — Я тебе не какой-нибудь там офицер Мустафы.

— Простите, госпожа, но я очень спешу. Мы, знаете, все такие.

— Мы? Кто ты такой?

— Когда-то я был христианином, поляком, а теперь я турок, верный последователь пророка.

— А! Отступник! — с явным презрением бросила Хараджа.

— Можно передумать, госпожа, и перестать поклоняться Кресту, — сурово заявил всадник. — Как бы там ни было, но теперь я турок и явился сюда, чтобы оказать вам ценную услугу.

— Услугу какого рода?

— Я вас спрашивал, здесь ли еще христиане.

— Какие христиане?

— Те, что приезжали освободить некоего виконта ЛʼЮссьера.

— Христиане?! — побледнев, вскричала Хараджа.

— Я так и думал, они выдавали себя за турок.

— Кто ты?

— Когда я был христианином, меня звали капитан Лащинский, — отвечал поляк. — Теперь я ношу турецкое имя, которого вы никогда не слышали. Даже племянница великого адмирала не сможет упомнить имен всех мусульманских командиров. Так они еще здесь? Отвечайте, госпожа.

— Значит, меня обманули? — крикнула Хараджа, придя в неописуемую ярость. — Хамид…

— Ах да! Хамид! Именно это имя взял себе Капитан Темпеста.

— Капитан Темпеста!

— Госпожа, — сказал поляк, увидев, что к ним подходят янычары из свиты Хараджи. — Мне кажется, здесь не слишком подходящее место для доверительного разговора.

— Ты прав, — отозвалась Хараджа, которая бледнела на глазах. — Следуй за мной!