Элеонора села в первую шлюпку вместе с Перпиньяно, Эль-Кадуром, слугой Мулея-эль-Каделя Бен-Таэлем и греками, и они отчалила от берега. Остальные усаживались во вторую шлюпку.

Хараджа, прислонившись к коню, которого держала под уздцы, провожала герцогиню глазами, и красивое лицо жестокой турчанки заволокло легкое облачко грусти.

Отступники, остававшиеся на судне, уже подняли паруса и выбирали опущенный с носа якорь.

Едва ступив на палубу, папаша Стаке снова взял командование на себя.

— Живее, ребята! Как только задует северо-восточный бриз, мы полетим, как акулы. И пусть они догонят нас на своих чистокровных арабских скакунах, если смогут. Эх, хорошую шутку мы с ними сыграли! Эх, хорошую шутку! Ну и посмеюсь же я!

На помощь подоспели греки, и якорь быстро подняли.

Галиот прошел метров десять задним ходом, потом развернулся, повинуясь мощным рукам Николы, который держал штурвал, и двинулся к выходу из бухты.

— Я тебя жду, Хамид! — в последний раз крикнула Хараджа.

Герцогиня помахала ей платком и, уже не сдерживаясь, рассмеялась. Ее звонкий смех перекрыл мощный бас папаши Стаке:

— Отдать шкоты, ребята! Мы сделали этих турок!

Хараджа дождалась, пока корабль скроется за выступом скалы, вскочила на своего арабского скакуна и шагом направила коня в обратный путь. Янычары ехали за ней.

Лоб ее перерезала глубокая морщина, и она время от времени придерживала коня, чтобы обернуться и взглянуть в сторону моря. Но галиота уже не было видно: он обогнул мыс и полным ходом устремился в открытое море.

Выехав с берега на обрывистую дорогу, Хараджа резко пришпорила коня и пустила его в бешеный галоп. Через полчаса она уже въехала на площадь перед замком. Свита не могла ее догнать и намного от нее отстала.

Она уже собралась галопом миновать подъемный мост, как вдруг увидела на дороге, ведущей на болота, высокого, толстого, с длинными черными усами капитана янычар на взмыленном гнедом коне.

Хараджа остановилась, а дозорные янычары на башне схватились за аркебузы с зажженными фитилями.

— Стойте! Госпожа! — крикнул всадник и резко развернул коня, чтобы тот остановился на полном скаку.

— Вы, случайно, не племянница великого адмирала Али-паши?

— Кто ты? — спросила Хараджа, нахмурив брови и неприветливо глядя на него.

— Как видите, капитан янычар, — отвечал всадник, — и еду прямо из лагеря в Фамагусте. Клянусь, я скакал на моем бравом коне семь часов, у меня все тело затекло.

— Я племянница Али-паши, — ответила Хараджа.