– Будет весело, если ты несешь меня в свою берлогу, чтобы сожрать заживо. – Адептка зевнула.

Иврос вновь рассмеялся.

– Просто уморительно выйдет. – Он с улыбкой покосился на мокрую рыжую голову у своей груди.

Где-то над их головами закаркала ворона. Но в темноте отыскать черную птицу было просто невозможно.

– Так это твои друзья? – вдруг догадалась Гвин.

– Конечно, – ответил оборотень, – а ты думала, они служат нежити?

– Ох, мне кажется, я вообще не думала, когда шла сюда, – проворчала адептка. – Отец бы меня убил, если б узнал, как глупо все вышло.

– Родители, – мужчина хмыкнул. – Мой тоже не подарок.

– Тоже оборотень? – на всякий случай уточнила Гвин.

– Лесник, – ответил Иврос, – но характер у моего старика такой несносный, что никому не пожелаешь. Сама убедишься. Мы почти пришли.

В подтверждение его слов впереди меж древними деревьями показался огонек. При дальнейшем приближении огонек оказался окошком в маленьком бревенчатом домишке с высокой двускатной крышей, устланной густым мхом. Из покосившегося каменного дымохода шел дым. Никакого забора вокруг. Только полянка с колодцем, колодой, навесом с дровами да парой хозяйственных построек, которые сейчас тонули во мраке. И тишина вокруг. Такая невероятная тишина, что слышно, как кто-то гремит посудой в домике.

– Милая берлога, – заметила Гвин.

Они вышли из леса на поляну перед домом. Иврос поставил адептку на ноги. Дождь все накрапывал, поэтому мужчина поспешил проводить промокшую гостью внутрь.

Переступая порог, адептка ожидала увидеть одно из двух: ловушку, полную обглоданных человеческих костей, либо холостяцкую хибару, заваленную всяким хламом и дурно пахнущую прокисшим пивом. То, что пред ней предстало, ни в одно из ожиданий не вписывалось.

Это был абсолютно нормальный деревенский домик, по-своему уютный и даже чистый. Костей нигде не наблюдалось. Зато были добротная печка, тяжелая дубовая мебель и даже простенькие половички на полу. И пахло не медведем или немытым мужским телом, а свежим хлебом. О том, что это дом лесника, говорило, пожалуй, лишь наличие самого лесника.

Сухощавый сутулый мужчина с коротко остриженными седыми волосами и такой же короткой бородой оторвался от приготовления ужина. Он окинул сердитым взглядом вошедших. Потом неторопливо вытер руки о домотканые штаны, в которые была заправлена изрядно полинявшая рубаха, и сурово спросил сына:

– Кого это ты приволок, паршивец? – Брови лесника сердито насупились, обрисовав глубокие морщины.

– Это Гвинейн, старик. – Иврос осторожно подтолкнул Гвин, чтобы она прошла внутрь. – Сегодня она наша гостья. А ты закроешь свой беззубый рот и будешь вести себя прилично.

Оборотень обратился к Гвин:

– Этот старый чудак – мой отец. Сархис Норлан. Не обращай на него внимания. Он уже давно выжил из ума. Заходи. Чувствуй себя как дома.