Враг, которого принц думал втоптать в землю, довольно улыбнулся.

— Мы–то в состоянии защитить свой урожай и на земле. А вот вы… Плохо держитесь за землю, плохо. Ей, пожалуй, хозяин получше нужен.

— Уж не ты ли?

— Сказал бы я, что с ней лучше вашего управлюсь… Но — не буду. Обещал вести полки на север, и так тому и быть. Дивед мне не особо и нужен. Южная пятина Камбрии! Женская. Вот и прятаться вам, как малышне, за женские юбки. А будут они римлянки, сиды или жены Мерсийца — сами выбирайте!

Рис замялся… но спор подхватила жена, Гваллен. Улыбнулась. Погладила округлый живот, укрытый складками расставленного платья.

— Повеселил ты нас, сосед, — сказала. — Ох, и повеселил. Значит, ты не ирландцев, ты женских юбок боишься. Так может и мои сойдут? А то воительницы частенько в штанах…

Рис захохотал. Так, что Анастасия обернулась! Так, что слезы вытирать пришлось. Потом резко смолк.

— Нравится тебе наша земля, сосед. Нравится больше холодных гор Гвинеда. И пугают тебя не прекрасные дамы Юга и не жены наших друзей. Тебя пугает наша сталь. Та, что блестит, вынутая из ножен, перед геройским ударом! Поэтому я буду рекомендовать брату не двигаться в поход, пока ты не снимешься и не пройдешь хотя бы половину дороги до Гвинеда!

Немайн едва подавила улыбку. Рис говорил по–камбрийски, но слова и образы выбирает — то словно из легенд Зеленого острова, то — словно в римском Сенате. А вот Клидог осклабился — только не в веселье, в насмешке.

— Тогда вы не пойдете в поход никогда, — сказал, — ибо если я чему и учен, так это тому, что не следует заключать договоров, если союзник во мне нуждается меньше, чем я в нем.

Король Пенда размял не слишком внушительный кулак. Всегда брал другим, даже в рукопашной.

— Гниль, — сказал, — нам не нужна. Только знай: предашь — станешь добычей.

— И диведцы будут помогать саксу резать камбрийцев? — протянул кередигионец. — Славные времена.

— Англу, — сказал Пенда, — англу, друг.

Немайн уже не замечает, как ногти скребут стол. Союз, надежда на годы спокойной жизни, расползается по швам из–за нескольких кружек пива! Легкие хватают воздух — не быстро, не медленно — глубоко и размеренно. Англу, саксу… Для большинства камбрийцев разницы никакой. И для Немайн не было, еще недавно. Теперь — есть.

Мнение менялось постепенно. Последней каплей, пожалуй стали разговоры с иными рыцарями Пенды. Окольчуженные всадники, внешне неотличимые от остальных мерсийцев, изъяснялись на бриттском — и не с лающим германским акцентом, а с певучим северным выговором. Еще, пожалуй, непринужденно вставляли в речь английские слова — зато латинские корни проскакивали куда реже. Как и положено воякам, они интересовались саблями и голосом — как оружием, Немайн — ими самими. Рассказанное породило короткий визит к филидам–летописцам, а на пиру — вопросы к Киневисе, которой здесь не с кем и поговорить — латынь и британскую речь она знает плохо.

Рассказ королевы совпал и с оговорками рыцарей, и изустной хроникой. Сида не спрашивала напрямую — интересовалась освоением бывших земель Хвикке. Да, большая часть переселенцев — белоголовые англы, куда без них. Место оставили и для немногих саксов–хвикке, что рискнули испытать милость короля Мерсийского. Худшие земли, на которых с двупольной системой протянешь ноги, работная повинность вместо воинской, запрет на ношение оружия… И — в качестве соседей, советчиков и надсмотрщиков — элметцы. Шестьсот семей, переживших падение небольшого королевства, пожранного Нортумбрией. Эти не успели спрятаться под могучую руку Мерсийца — зато знамя «легиона сирот» наводит ужас на его врагов. Этих — не подкупить, не смирить, не запугать. Истинные бритты, но не трусы и не бездари. Люди, которым не повезло со своими королями, и теперь приходится служить чужому…

Так что англ и сакс — вовсе не одно и то же, и знакомому по чужой памяти человечеству очень и очень повезло, что история создала на Британских островах Англию, а не Саксонию.

Но для Артуиса Гвентского — разницы нет. Кого он видит перед собой? Не владыку в регальном плаще — дикого варвара в звериной шкуре!

Его род десятилетиями держал границу. Королевство Гвент, словно щит в сече, принимало на себя удары все новых и новых пришельцев, перемалывало, убивало — защищая не только себя, но и сварливых соседей с тыла. Гвентцы даже сумели понять, что пришлых дикарей — именно сбрасывают. Только следствия не вывели. А вышло так, что англы–мерсийцы, что поколение назад признали бриттов за людей, отчего–то перестали числиться за людей у недавней родни. Артуис этого не заметил. Никакой вины на нем нет — сам Пенда узнал об этом, когда король Уэссекса объявил ему войну слишком уж экстравагантным способом. Отослав обратно сестру Пенды, свою бывшую королеву назад — без носа и ушей.