Если бы мне пришлось дать напутственный совет молодому человеку, который только собирается вступить на жизненный путь, я бы сказал ему следующее: «Если ты собираешься добиться больших, общепризнанных успехов, то, самостоятелен ли ты или вынужден продавать свою работу, не начинай своего жизненного пути с мыслью получить из работы, во чтобы то ни стало, как можно больше денег. При выборе призвания в жизни, предоставь решение своей первой мысли, что придет в голову в ответ на вопрос: где мне пристроиться так, чтобы лучше всего применить мои силы на пользу общества? Где нужнее будет моя работа в интересах того же общества? С этими мыслями вступай в жизнь деятеля, и первые шаги твои в ней будут первыми шагами к успеху!»
Стоит лишь поверить в это, немедленно увидишь, что большинство крупных состояний Америки – это, вероятно, справедливо и по отношению к другим странам – составлено, в большинстве случаев, людьми, имеющими также и огромные социально-экономические заслуги за собою, людьми, которые, глубоко веруя в прогресс своей родины, больше всего работали над развитием и открытием ее природных богатств. Тот человек вправе рассчитывать на наибольший успех в жизни, кто проявил перед миром наибольшие заслуги. Коммерческие предприятия, обслуживающие массу, всегда дадут доход; предприятия же бесполезные не имеют и не могут иметь успеха.
Деловой философ, при инвестировании своего времени, силы и капитала, всегда будет избегать ненужного расширения существующих отраслей промышленности: ведь все деньги, которые тратятся на увеличение бесполезной конкуренции, можно сказать, выбрасываются за борт. Национальные средства расточаются, задерживается социальный рост нации, у рабочих отнимается кусок хлеба изо рта, и бесцельно увеличивается тяжесть забот и нищеты в мире; и все это с возникновением новой фабрики, ведь существующая уже удовлетворяет потребности публики по дешевым ценам.
Весьма вероятно, что задержка в прогрессе и обеспеченности американского народа находит сильнейшую поддержку в готовности американских коммерсантов вкладывать свой труд и средства в основание предприятий-конкурентов вместо того, чтобы повышать ценность отраслей промышленности, нуждающихся в этом, и тем самым открывать новые рынки работы. Правда, нужно больше интеллигентности на то, чтобы искать новых источников сбыта, открывать новые его области, чем на то, чтобы идти избитыми путями испытанных успехов. Но и есть выгода, которой может воспользоваться наша, идущая гигантскими шагами по пути прогресса, страна. Наказанием за меркантильную попытку заставить мир пожертвовать состояние не на пользу прогресса и общественного счастья зачастую становится для индивидуума неудачей такой попытки. Худшим же бывает то, что и люди, никаким образом за нее не ответственные, порой гибнут за компанию с виновником.
Великодушие услужливости
Наиболее великодушными в мире людьми, по моему мнению, являются бедняки, из которых некоторые облегчают других от их обязанностей в отношении хозяйства, которые слишком часто заботят и без того нуждающихся людей. Предположим, в бедной семье заболела мать, соседка тотчас же принимает на себя ведение хозяйством. В другой семье отец потерял работу – соседи начинают кормить его детей, хотя порой им и самим есть почти что нечего. Как часто приходится слышать, что друг покойного отца, которому и самому-то нелегко дается борьба за существование, берет сирот к себе и воспитывает их, наваливая на себя это бремя новых забот и трудов. В сравнении с этими проявлениями истинной «услужливости», все наши царские пожертвования, как бы велики они не были, нищенство. В еврейских религиозных законах есть правило, по которому одна десятая часть дохода должна поступать на благодеяния.
Но и эта норма в среднем кажется не вполне удовлетворяющей. Для одного уделить десятую долю дохода – вещь прямо невозможная, для другого – все равно, что ничего. Если у субъекта действительно доброе сердце – размер дара тут не играет никакой роли. Богачи помнят размер своих подачек, а бедняки отдают, не считая и не признавая этого за благодеяние. Но боюсь, что начинаю опять говорить об общепризнанном.
Воспитание детей, в пору моей юности, во многих отношениях отличалось от современного, но я всегда радовался, что всех нас, молодежь, строго приучили и тому, чтобы систематически откладывать от собственного своего заработка определенную часть в пользу бедных. Чрезвычайно похвальным считаю я этот обычай приучать детей с малолетства к осознанию своих обязанностей в отношении ближних. Теперь, правда, это становится все трудней и трудней. То, что в мои времена считалось признаком роскоши, теперь стало общедоступным. Правда, желательно было бы доказать, что истинное наслаждение заключается в том, чтобы отдать деньги на доброе дело, чем тратить их бесполезно. Я всегда носился с мечтой доказать еще при жизни (или содействовать доказательству) в чем сущность истинного, активного благодеяния, надеясь дать этим более целесообразное применение богатству, как современных, так и будущих поколений.
Может быть, разница между простой выдачей средств и действительным оказанием помощи заключается в следующем: бедняк охотно помогает удалить неудачно сложившиеся обстоятельства, выпавшие на долю семьи или хозяйства соседа. Богач, давая деньги, если он желает, чтобы дар его принес действительную пользу, должен внимательно оценить каждый представившейся ему случай. Он должен попытаться улучшить обстоятельства, которые вызвали нужду, и удалить их. Ему не нужно сторониться такого пути решения проблемы, и он может начать и выполнить это вполне добросовестно. Не изучив причин неудачи, выдавать деньги – бесполезная трата, не достигающая эффекта, никому не помогающая.
К примеру, учреждение самоотверженными мужчинами и женщинами больших больниц – это уже истинное дело благотворительности. Но не меньшее значение имеют, по моему мнению, и научные исследования, имеющие целью установление новых, до сей поры неизвестных фактов относительно болезней, как и методов лечения, облегчающих страдания или совсем излечивающих болезни.
Всегда было достаточное количество людей, готовых помочь больным или отягченным скорбью людям. Но дать средства исследователю, изучающему причины болезни и возможность их удаления – это привлекает лишь немногих. Первый метод оказания помощи апеллирует лишь к чувству сострадания, а второй уже требует наличности сознательной работы рассудка.
И все-таки мы уже совершили поразительные подвиги в этой области научного пожертвования, так бы я назвал эту область. Всюду в мире начинают признавать, что великие проблемы филантропии не поддаются решению путем простых денежных импульсов, что необходима щедрая поддержка людей – мужчин и женщин – посвящающих свою жизнь изучению практических и научных вопросов. Не вредно, а скорее даже полезно при этом вспомнить о необычайном героизме, с которым исследователи рисковали своей жизнью, а порой и погибали, исследуя, допустим, причины желтой лихорадки, за открытие которых их имена не канут в вечности среди бесчисленных поколений рода человеческого. Та же отчаянная решимость героизма воодушевляет всех врачей, а хирургов в особенности.
Поддержка научных исследований
Как же далеко заходит в наше время этот дух истинного самопожертвования? Мы видим, что целый ряд врачей, людей науки, годами отрекается от всякого комфорта, от всякого наслаждения жизнью, чтобы своей деятельной работой внести свой вклад в сумму человеческого знания. Я часто задавался вопросом, ясно ли понимают люди, смотрящие сверху вниз и критикующее часто без всякого понимания подобные научные исследования, понимают ли они смысл такой критики. Ведь большая разница лежит в том, говорить ли о деле, ничего в нем не понимая, со всем цинизмом самоуверенной наглости, или когда на этот счет выражает свое мнение специалист своего дела, который делает выводы из фактов, опираясь на свой богатый научный опыт.
Я лично был всегда молчаливым наблюдателем и слушателем, не будучи никогда настолько дерзок, чтобы лезть со своими советами к людям, обладающим большим опытом и знаниями в этом деле, чем я, и рисковать, проектировать, исполнение тех или других планов, участием в которых я почтен, предоставляя выработку и исполнение деталей специалистам.
Не мало – и, без сомнения, вполне искреннего – осуждения всегда вызывали опыты проведения хирургических операций над живым животным с целью исследования функций организма – вивисекции. Всякое выступление в пользу беззащитного, бессловесного животного, столь сильно апеллирует к чувству естественного сострадания, что порою бесцельно указывать на другую сторону этих опытов. Д-р Флекснер из «Institute of Medical Research» часто бывал вынужден опровергать сенсационные сообщения о вивисекциях, зачастую лишенные всякой достоверности. В лаборатории этого же самого Д-ра Флекснера ныне – прошу принять это во внимание – открыто средство против эпидемического менингита. Правда, для этого открытия надо было пожертвовать жизнью пятнадцати животных, большей частью обезьян; но на каждую жизнь обезьяны сколько же сотен и тысяч людей им спасено. Врачи, с научным образом мыслей, со страстью к истине, в области медицины, никогда не причинят бесцельных страданий живому существу.
В следующей главе я расскажу, на основании письменного мне сообщения, об одной, особенно интересной, отчаянной и предпринятой только на основами опыта вивисекции над животными операции, увенчавшейся блестящим успехом.
Поразительная хирургическая операция
Д-р Алексис Каррель, входящий в число руководителей вышеназванного «Institute of Medical Research», произвел немало интересных опытов в экспериментальной хирургии, между прочим, над трансплантацией органа одного животного другому и переносом кровеносных сосудов. Недавно ему пришлось применить приобретенный им опыт к спасению человеческой жизни, и притом при обстоятельствах, вызвавших всеобщее внимание врачей Нью-Йорка. У одного из самых видных молодых хирургов этого города, в начале марта этого года, родился ребенок, страдавший болезнью, при которой кровь, до сих пор непонятно почему, выступает из кровеносных сосудов, переходя в ткани тела. Обычно пораженный этой болезнью человек умирает от полного потери крови. По прошествии пяти дней со дня рождения, грозные признаки приближающейся смерти стали очевидными. Отец и дядя, тоже один из лучших врачей, и другие врачи провели консультацию и, от начала до конца обсудив случай, решили, что надежды нет.
Отец ребенка был восторженным поклонником опытов над животными, проделанных д-ром Каррелем в его лаборатории, и, как оказалось, присутствовал при многих опытах этого рода, ознакомившись таким образом с методом д-ра Карреля. Тут же он решил, что единственным средством спасения ребенка от гибели, будет непосредственная трансфузия (переливание) крови в тело ребенка. Такие трансфузии неоднократно проводились над взрослыми. Но у грудного ребенка кровеносные сосуды так нежны, что успех операции казался невозможным. Ведь для этого необходима не только тесная непосредственная связь между кровеносными сосудами, но надо устроить все так, чтобы внутренняя их оболочка, состоящая из гладкой и очень блестящей ткани, была бы непрерывна. Дело в том, что стоит крови коснуться мускулистой оболочки сосудов, она сгущается и затрудняет кровообращение.