Глава 4

Вскоре отморозки вновь направились в подъезд. Жорик и Бочка тащили по две железных канистры. Хотят поджечь? Костя, нервно сглотнув, передернул на автомате затвор и переставил рычажок в режим очереди. Вернувшись к двери, взглянул в глазок. Штырь поднялся первый. Прыгнув мимо двери Никиты, он стал слева, направив на нее пистолет. Пистолет?! Черт, а вот это уже совсем плохо. Следом поднялись двое других. Поставив канистры, они ногами подвинули их к двери. Бочка стал справа, сжимая в руках биту. Жорик немного спустился вниз по лестнице. Достал нож.

— Слушай сюда, гандон! — крикнул Жорик — если не хочешь сгореть заживо, выбрасывай свое ружье в окно. И пистолет не забудь. Даем тебе минуту на раздумья.

Костя лихорадочно обдумывал, что же ему делать. Никита не сдастся. И дураку понятно, что его и сына убьют, а жену и дочь ждет кое-что похуже. Этих четырех канистр бензина хватит поджечь весь дом, а не только квартиру. Черт! Сгорать заживо совсем не хотелось. Выбора нет. Щелкнув замком и потянув дверь на себя, Костя выскочил из квартиры, направляя автомат в сторону Штыря. Услышав щелчок двери, отморозки удивленно повернули головы, но сделать ничего уже не успели. Грохот автоматной очереди раздался в подъезде, больно отдаваясь у Кости в ушах. Автомат от отдачи ходил ходуном, но с двух метров промахнуться было невозможно. Штыря откинуло очередью дальше по коридору, а Бочка, согнувшись, медленно сполз вниз головой по нескольким ступенькам лестницы. Теперь Жорик! Костя подскочил к лестнице, сразу нажимая на курок. Очередь разнесла окно из подъезда на улицу, однако Жорик за миг до этого успел перепрыгнуть через перила на пролет ниже и ломануться вниз. Вскоре раздался грохот входной двери. Костя выругался. Ушел, гад!

Сердце норовило выпрыгнуть из груди, дыхание было тяжелым. Обернувшись, увидел выроненный Штырем пистолет. Макаров. Нагнувшись, подобрал и поставил на предохранитель, сунул за ремешок на джинсах. Взгляд упал на лежащего на спине в луже крови Штыря. Глаза не было, как и части затылка. Не в силах сдержать подступившую рвоту, Костя согнулся, избавляясь от всего, что было в желудке. Проблевавшись, прислонился спиной к стене и сполз на пол.

Раздался скрип открываемой двери. Костя поднял глаза. В проеме стоял Никита, держа в руках двустволку. За ним маячил бледный Коля, его сын. Шагнув вперед, Никита осмотрелся, а затем перевел взгляд на незнакомую девочку, сидящую на полу и нервно сжимающую автомат.

— Это ты их?

Костя кивнул. Никита, повернувшись к Коле, сказал:

— Принеси два одеяла, — затем снова посмотрел на девочку. — Я Никита, это мой сын Коля, а как тебя зовут?

— Ко… Катя. — чуть не проговорился Костя. Блин, легенду не успел придумать, теперь придется импровизировать.

— Катя Олейникова, — уже более уверенно сказал он.

Никита удивленно посмотрел на открытую дверь в квартиру Кости.

— Ты родственница Кости?

— Племянница.

Вышел Коля с двумя одеялами. Никита отдал ему ружье и, взяв их, накрыл трупы.

— А где Костя?

— Его… Его здесь нет.

— А где же он?

— Пропал, — сказал Костя единственное, что пришло в голову. Ведь он так и не знает, куда подевались все люди.

— Понятно, — задумчиво глядя на него протянул Никита. — Слушай, может, отдашь автомат?