Глава 8

Остаток ночи я практически не спала, и от этого встала в весьма гневливом настроении. Всунув в зубы Сивке котелок, я отправила его за водой, а сама быстро рассказала Сосискину о голосе в моей голове. На этот раз пес проявил благоразумие и не стал ехидничать на тему шизофрении, да и сообщение о его возможной кончине мало способствовало к откровениям с посторонними. В то что я ни за что не стану им рисковать, он верил так же как в отсутствие мяса в сухом корме. Но на всякий случай я приврала, что если он откроет свою пасть, и вместо меня решит рассказать о наших злоключения, то его неминуемо постигнет печальная участь. С моей стороны было жестоко так пугать пса, но как говорил один мудрец, не иначе как Конфуций, лучше перебдеть чем недобдеть. Трапеза и сборы в это утро были рекордно короткие. По лесу мы ломились как лоси по кукурузе. Не знаю что кого так гнало вперед, лично меня стимулировала на открытие второго дыхания, возможность нормально помыться и поесть супа. Но стоило нам только выйти на дорогу, как Сосискин отошел он рассказанных страшилок и начал выкидывать свои фортели. Сегодня мое сострадание ушло в отгул. Со зверской рожей я повернулась к нему и схватив за шкирку отчеканила- Если ты сегодня будешь мне показывать такие же результаты, как показала наша сборная на последней Олимпиаде, то ты пожалеешь что твой папа прельстился твоей мамой. — Я тебе не наш добрый Президент, который даже гневаться на чиновников толком не умеет, и даже не Премьер, который только обещает мочить в сортире. — Ты меня знаешь, я рассусоливаться не буду, вякнуть не успеешь как будешь схвачен и на своей шкуре узнаешь что такое жестокое обращение с животными. — Все ясно или пинка дать для ускорения? — Все, испугано пролепетал пес и довольно резво заковылял в заданном направлении. — Видя наши насупленные рожи, Сивка решил разрядить обстановку и не нашел ничего лучше, как начать расспрашивать о нашем мире. Что бы представить как происходил процесс обмена информацией, вам следует вообразить себя учеными, попавшими в племя пигмеев в джунглях Амазонки. Представьте себе, темная ночь, где то рычат неведомые звери и дурниной орут невидимые птицы, вы сидите у костра после ужина, состоящего из личинок жуков, жареных гусениц и прочих местных деликатесов, и пытаетесь объяснить аборигенам некоторые простые на ваш взгляд вещи. Теперь добавьте к этому что в их языке нет к примеру, таких слов как "самолет" и "железо", а показать какие вы крутые вам хочется как монаху отпустить грехи блуднице. И вот мучительно морща мозг, подбирая слова вы им это пытаетесь подъяснить. Кое-как вы донесли до них мысль, что самолет это такая чудо-птица, сделанная белыми людьми и горделиво смотрите на них, а они хитро делают вид что поняли, даже поверили и предлагают еще вкусить порцию плохо прожареных гусениц. И тут, хопа, засада, какой то умник практикант, первый раз попавший в научную экспедицию, делает попытку уклонится от добавки и брякает "А еще у нас есть машины". И вот тут дорогие мои, вам настает трындец и разглагольствования о повозках на колесах вам не помогут, нету у них повозок, потому как колесо никто из местных Кулибиных не изобрел. Вы начинаете мандражировать, их вождь начинает хмуриться, а шаман многозначительно достает из набедренной повязки ритуальный нож. Мысленно вы прощаетесь с родными и близкими. Но ситуацию спасает старик-проводник, имеющий пару-тройку внучат дошкольников, которым он постоянно рисует то кошечек, то собачек, то домик в деревне. Он берет в руки палочку и твердой рукой, тяготеющей к кубическому абстракционизму, начинает рисовать корявые гробы на колесиках. Ура, ваши шкуры спасены, у вождя разглаживаются морщины, а расстроенный шаман засовывает нож назад. Вот примерно так я и Сосискин объясняли кое-что про наш мир, но если я просто объясняла, то Сосискин половину переводил на доступный язык. Если холодильник (ящик со льдом), телевизор (ящик с картинками), телефон (коробочка по которой можно говорить с человеком на другом конце света, но только за деньги) мы объясняли как-то быстро, то вот объяснить что такое "проведение зимней олимпиады в субтропиках" мы не смогли, даже посредством рисунков. А вообще, рисовать пришлось много, в конце концов дорога за нами стала напоминать огромный комикс, а Сивка начал немножко понимать из какого сумасшедшего мира мы приперлись. Вот так непринужденно теряя наши нервные клетки и оттачивая мое мастерство художника-примитивиста, наша компания практически дошла до Аккона. Идти в таком виде как у меня, было чистое самоубийство и поэтому выдав Сивке ассигнования, я стала давать инструкции. — Перво-наперво, купишь нам мешки и большую корзинку, рюкзак за спиной плохо будет отражаться на моем имидже застенчивой пейзанки, а корзинка нужна для транспортировки Сосискина. — Дальше пойдешь в первую попавшуюся лавку с готовым платьем и купишь мне наряд местной жительницы среднего достатка и обязательно платок на голову. — Шиковать не надо, купи что попроще, главное что бы платье или чем там у вас коленки прикрывают, было длинное. — А то знаю я вас мужиков, купишь шелковый прикид да чтоб на ваш вкус бантиков с оборочками побольше было, и не подумаешь что стражники на воротах могут поинтересоваться, что это такая богатого вида девица одна, без охраны делает у охраняемой ими территории. Уж не наводчица ли она, не пришла ли разнюхать для своих дружков налетчиков как тут дела с правопорядком и охраной обстоят. — Тут нет разбойников, обижено вступился за родину Сивка. — Зато есть военное положение, которое весьма способствует развитию паранойи. — Сам подумай, откуда вдруг у ворот возьмется одинокая девушка в дорогом платье да еще с сумками, непонятки прям с ней возникаю. — Как такая хрупкая мамзелька в шелках да оборочках такие баулы с корзинкой перла, где ж телега сопровождения или на худой конец бабка-дуэнья на ослике. — Но ты же будешь со мной, у меня безупречная репутация, действовал мне на нервы Сивка. — Про твою репутацию мы наслышаны, влез Сосискин, ни одна приличная девушка с тобой одна путешествовать не будет, так что сто пудово ее примут за иностранную шпионку или преступный элемент. — Все Сивка, не делай мне головную боль, берешь кошелек, покупаешь что я сказала и мухой назад. — Если тебе по дороге попадется кабак, помахала я перед его носом кулаком, то настоятельно рекомендую отвернуть от него свою морду, ибо в гневе я страшна. Не веришь спроси у Сосискина. — С размером надеюсь не промахнешься? — Сивка обижено посмотрел на меня и сообщил, что никогда ошибался в вопросах женской одежды, а особенно белья. — Белье то какое покупать известных мастеров или что попроще, решил вогнать меня в краску эта птичка наивняк. — Обойдусь без парадно-выгребных панталонов с рюшами приятно коричневого цвета от местного Кардена, а то при виде их на мне ты Сосикина слюнями обкапаешь, отбрила я. — Кстати, обувь ей не вздумай покупать, у нее подъем высокий, купишь какой-нибудь испанский сапожек, а я потом жабой давится буду за выброшенные деньги, проявил знание моей анатомии Сосискин. И эти два ценителя моих прелестей начали увлечено переругиваться, обсуждая достоинства и недостатки моей фигуры. Мне это быстро надоело, на горизонте маячила деревянная лохань, играющая тут роль ванной и миска горячего супа, поэтому я пожелав Сивке попутного ветра в горбатую спину, велела возвращаться как можно быстрее. — У меня не горбатая спина, на прощанье вякнул он и услышав, что сейчас она такой станет, резво ускакал.

Как только цокот его копыт растаял в дали, я тут же сползла на обочину и разлеглась на травке. Мне хотелось в тишине подумать как нам действовать дальше и убедить Сивку не сдавать нас Ковену магов. Скатившийся вслед за мной пес был подозрительно тих и задумчив. Видимо сильно переживал, что выпустил из виду кошелек, но мне было не до его мятущийся души, мой мозг жаждал заняться аналитической работой. Только я настроилась на мыслительный процесс, как Сосискин, не иначе как решив реабилитироваться за утренний скандал, выдал гениальнейшую с его точки зрения сентенцию. — Знаешь Дашка, я тут подумал и решил как нам замаскироваться. И не дав мне возможность вставить хоть слово, добавил- Нам надо прикинутся бродячими актерами. Сочтя мое обалделое выражение лица за согласие, он продолжил. — Это самый для нас лучший вариант. Ты сама терзала мой слух книжками, что с работы приносила домой редактировать, а там очень часто герои путешествовали бродячими актерами или еще какими-нибудь циркачами, и никто не просекал что они на самом деле попаданцы. Пес спешил развить свой успех, наивно приняв повиснувшее молчание за одобрение. — Сама знаешь актеры люди с чудинкой, им и словечки незнакомые простят, и внешний вид за костюмюмы театральные примут. Пес победно смотрел на меня, типа смотри какой я Энштейн, не то что ты олигофренка в стадии дебильности. Жалко было его расстраивать, но надо было душить эту идею на корню, пока он не разошелся. — Ты предлагаешь нам с тобой претворится Бременскими музыкантами? — Угу, радостно прогудел он. Я решила сначала проявить милосердие и не слишком его расстраивать, в конце концов он же хотел как лучше, но подумав плюнула на все реверансы и с ленцой в голосе протянула — Осла, петуха, кота и трубадура не хватает до комплекта, а от дуэта сам понимаешь эффект не тот. — Но ты особо не переживай, я если что, могу быть атаманшей, у меня и тельняшка есть. — А в трубадуры назначим какого-нибудь местного дурачка, ознакомим с классической оперой и будет он у нас петь "Обидели юродивого, отняли копеечку". -Поверь успех будет ошеломляющий, а еще нас так ошеломят бурные и продолжительные аплодисменты, щедро разбавленные тухлыми яйцами и гнилыми помидорами, что когда местные меломаны будут нас бить, они сыграют роль анестезии. — Для того чтобы притворяться актерами или певцами, надо обладать хоть какими то талантами, а у нас с тобой их нет. — Как это нет, возмутился пес, ты же в ванной постоянно что то напеваешь, когда моешься. Я вздохнула, и задумчивым тоном поведала Сосискину печальную историю о своих музыкальных талантах. Моя речь журчала плавно и патетично, прям как у вынужденно трезвого гусляра на княжеском пиру. Когда я была маленькая, а родителей твоих родителей еще не было даже в проекте, жили у нас на лестничной клетке замечательные соседи — Тетя Клава и дядя Боря. Они были настолько замечательные, что когда тетя Клава выходила во двор, оттуда испарялись все местные алкаши, до этого мирно забивавшие козла. В доме не было ни одного человека, которому бы эти добрые люди не испортили жизнь. У нас ни у кого не было будильников, потому что каждое утро, включая выходные, праздники и невзирая на погоду ровно в шесть утра все просыпались от их жизнерадостных, наполненных любовью к ближнему голосов. Начинал побудку обычно дяди Боря криком "Клава, ты посмотри что делается на улице". Если кто то еще не проснулся, то от крика тети Клавы "Ой Боря это что, вот вчера…", все ползли на кухню ставить чайники, потому что поспать больше не удалось бы никому. Завтраки проходили под их громогласное перемывание костей всем жильцам, и все это было замечу на балконе. Если кто пытался возмутится, то на следующий день несчастного посещал еще более несчастный участковый, и просил выдать хулигана, который вчера угрожал ножом или топором тете Клаве или дяде Боре. Да, да мой друг, эти милые люди очень уважали эпистолярный жанр, и своими шедеврами бомбардировали все тогдашние органы власти. Участковые милиционеры боялись их как огня, да что там участковые их боялась даже моя бабушка, которая не боялась конфискации и не дрожала перед очередным визитом в ОБХС. Как друг мой ты не знаешь что такое ОБХС?. Ооооо, поверь мне, сегодняшние органы по борьбе с преступлениями в экономической сфере, это жалкое подобие внушающему в свое время ужас на всех работников торговли ОБХС. Но моя бабушка плевала на эту страшную аббревиатуру, потому что она всегда знала, что у нее родится очаровательная внучка, с ямочками на щеках и чтобы девочка росла здоровой, ей обязательно надо бывать на свежем воздухе и пить парное молоко. А все это внучка могла получить только, если у нас будет дача. Она немножко обвешивала, немножко подкручивала весы, чуть-чуть мухлевала с гирями, в общем делала немножко несчастными и без того бедных граждан. Когда я наконец родилась, она стала чуть больше обвешивать, чуть сильнее подкручивать весы и путаться в свою пользу, когда сдавала сдачу, ведь дачу надо было как можно скорее достроить. Вот в этот момент ей и заинтересовалось ОБХС. Может быть если бы меня еще не было, бабушка и попала под конфискацию и надолго сменила место жительства, но я уже родилась, и никакое ОБХС не могло ей помешать вывозить внучку на природу. Ты спрашиваешь меня зачем она так делала? Отвечу. Если бы она это все не делала, то вместо добротного трехэтажного дома в ближайшем Подмосковье, у нас была бы щитовая халупка где-нибудь в районе Владивостока. И вот такая вот бесстрашная бабушка, боялась тети Клавы и дяди Бори. Мы бы еще долго боялись их, но тут моя вторая бабушка решила что помимо обогащения витаминами содержащимися в парном молоке, девочка должна обогащаться духовно. И приобщение к прекрасному, по ее мнению, надо было начинать с уроков музыки. Моя вторая бабушка всю жизнь проработала в музыкальной школе, и ей так хотелось чтобы я в белом концертном платье играла на большом черном рояле в консерватории, но, увы, ее зарплаты хватило только на маленькую скрипочку. В музыкальный школах не было весов, гирек и покупателей, откуда преподавателю музыку по классу фортепьяно было взять денег на это самое фортепьяно, а воровать ее муж не умел. Да и что мог украсть ее муж, кандидат исторических наук из своего НИИ, разве только шариковые ручки. Но на выручку от продажи шариковых ручек нельзя было обеспечить бесперебойное поступление молока, неговоря уже о приобретении дифицитного кирпича. Через два месяца она потеряла всех своих подруг из музыкальной школы, которые в упор не находили во мне музыкального слуха. По рассказам папы от обучения меня отказался даже дрессировщик из Театра Дурова, который всю жизнь успешно обучал играть на барабанах зайцев, и под чутким руководством которого кошки играли на детском пианино Собачий вальс. Но бабушка не унывала, в конце концов гениев не сразу признают и им всегда строят козни завистники. Она решила что с игрой на скрипочке можно подождать, пока она не найдет Бетховена, а покуда тот еще не оглох, из меня срочно надо растить Монсерат Кабалье. Через месяц моих занятий вокалом из нашего дома уехали тетя Клава и дядя Боря. Знаешь к чему я это веду? Сосискин заворожено молчал. Я вскочив, заорала- А к тому, что я ни хрена ни разу не умею играть ни на каких музыкальных инструментах и петь, и спокойным голосом закончила, — Идея с актерами отменяется. — А если у тебя еще остались идеи по организации шапито, то спешу тебя обрадовать, если ты считаешь что твое обжорство это талант, то вынуждена огорчить. — Обжорство это болезнь, а смотреть на больных людей это моветон. Вот на калек и прочих уродцев, мон амии, все смотрят с удовольствием, только я не дам себе отпиливать руку или натягивать глаз на жопу. — И если ты думаешь, что поднятие твоей задней лапы это гимнастическая фигура "Ласточка", то поверь мне, тут полно таких же вот мохнатых Алин Кабаевых. — Что бы я слова больше не слышала ни о каких публичный выступлениях, если не хочешь стать инвалидом. Пес надулся и замолчал, а наконец то могла спокойно все обдумать. И так, вырисовывалась следующая картина. Три демиурга стали использовать когда то созданный ими мир, как полигон для всяческих военно-спортивных игр типа Зарница. А другие, охотно наблюдают за этим, и попутно щекотят себе нервишки ставками. Что бы вписать в окружающий мир периодически появляющихся тут дамочек, они придумали довольно абстрактное Пророчество. Под понятие крылатая дева, по сути, можно было загнать любую. Совсем не обязательно иметь два крыла за спиной, вполне достаточно что бы девушка носила имя, которое здесь будет звучать как Крылатая. Или у нее случайно окажется значок в виде крыльев, или там майка с таким рисунком. Всегда можно еще спустить сюда кого то на парашюте или дельтаплане. Вариантов масса, а заставить людей поверить что эта несчастная и есть их долгожданная избавительница, с их возможностями пара пустяков. Диковинным зверем, будет выступать любое животное, которое здесь не водится, а при желании и плюшевого мишку можно за свирепого зверя провести по бухгалтерии. И вот эти бедолажки, вооруженные одноразовыми побрякушками и на время наделяемые мизерным волшебством шли умирать им на потеху. Подозреваю, что бы никто из сделавших ставок, не заподозрил троицу в обмане, каждой девчушке давали продвинутся в своей миссии чуть дальше чем предыдущей, может какой-нибудь из них, даже позволили слегка поцарапать главного злодея. Но итог всегда был один, когда девушка погибала, кто то раньше кто то позже, но погибала. Для большей достоверности им давали команду поддержки, которая заведомо была слабее противников. Что такое светлый маг даже огромной силы, против того, кто по рассказу на часть демон. А если Димон лично наделял тут всех магией, то кто поручится за то, что он от своих щедрот не отсыпал темным ее побольше. Для придания пикантности действу, сюда еще выдергивали инопланетян, а может они были чьими то неудачными экспериментами и их тут просто утилизировали. Для поддержания рейтинга шоу, предприимчивая троица периодически забивала голову какой-нибудь местной дурочке и так же отправляла ее на тропу войны. Мужиков сюда не забрасывали потому, что те изначально сильнее нас и склонны к техническому складу ума. Рисковать налаженным бизнесом им не хотелось, вдруг какой-нибудь умник из подручных средств соорудит атомную бомбу и лавочка прикроется. В какой то момент народу надоело смотреть на все эти примитивные барахтанья простых смертных, а может кто то придумал другое развлечение, и тогда настали суровые времена для моих знакомых. Судя по их колечкам они сами были игроки еще те, а золотоносная жила явно шла на убыль. Проект доживал свой век, но под конец троица решила сорвать последний куш и придумала условия по которым у следующей героине не будет вообще ничего, кроме ее собственных способностей. Вот тут в их поле зрения попала я. Не знаю чем там они заинтересовывали других, но меня выкупили моим негативом к современному фентази, здоровой жаждой наживы, да и татушка удачно вписалась в образ Избранной. Всякие разговоры о том какая я нетривиальная и что они случайно подслушали мои мысли, все это чушня. Скорей всего таких как я было несколько, просто я первая согласилась и теперь хлебаю по полной. И отдохнуть мне на море дали специально, скорей всего им было нужно время для проведения рекламной компании, а возможно и кое-что тут подправить, зомбиков там лишних убрать, окрестных упырей да вурдулаков подальше отогнать, устроить оборотням внеплановый брачный сезон, провести курсы повышения квалификации для черных колдунов, короче надо было сделать так, что бы я не сдохла в первые же пару дней. Но и на старуху бывает внезапная беременность. В это раз они слишком торопились. Сивка это их оплошность, не встреть мы его, я бы как дура спалилась бы прям в этом городишке. По дороге к нему нам не попалась ни одна деревня, где я могла бы переодеться, значит и место моего появления тоже выбрано неслучайно. Возможно их план был такой. Я в своем расчудесном прикиде как дура ввалилась в ворота да еще ляпнула бы до кучи стражникам что-нибудь типа "А что мужики, самцы то в этом городе или у всех давно уже на пол шестого не заводится?". После чего меня бы моментом засунули в местную тюрьму, а когда повели бы на площадь давать плетей за оскорбление властей, оголили бы тело мое комиссарское, вот тут бы все и увидели мои крылья. Но повторюсь, ребята торопились, иначе бы я не встретила Сивку и все нестыковки не полезли бы мне на глаза практически в первый день. Еще они накосячили с выигрышем. Если бы Ник соврал о его размере или там дал нам на первое время три копейки, или же просто не раскололся, я бы может долго еще не о чем не догадывалась и не стала требовать себе адвоката. Но он начал юлить, видимо полностью все извратить в свою пользу он не мог, и посчитал что лучше прислать мне сюда Эдика, чем я начну задавать ненужные вопросы. Всех тонкостей и нюансов я конечно не могу знатьь, но одно я знаю точно, он и его дружки полностью уверены, что мы отсюда не выберемся. А теперь мне надо придумать как остаться в живых и надрать им задницу. Через минуту в голове стал выстраиваться план, который додумать мне дал вернувшийся Сивка.

— Дариа, смотри что я тебе принес, нетерпеливо переступая копытцами заегозил он. Я с некоторой опаской сняла притороченные к его бокам сумки и полезла переодеваться в кусты. Переодевалась я как солдат поднятый по тревоге, поэтому особенно не рассматривала принесенное барахло. — Красавица, принцесса, нет королевишна, зашелся в истерике Сосискин когда через какое то время я появилась на дороге. — Я мелкие подколки не оплачиваю флегматично протянула я и стала вынимать из ушей сережки. А я мелко не подкалываю, продолжал веселится этот мелкий засранец. — Что все так плохо, спросила я у трусливо молчавшего Сивки. — Нет Дашка, все не плохо, все очень плохо, вытирая об траву слезящуюся от смеха морду проржал Сосискин. Я критически посмотрела на себя. Начало было довольно пристойным. Длинная до пяток, сшитая из тонкого полотна белая рубашка под горло, на рукавах веселенькая вышивка в виде лютиков-цветочков. Сверху рубашки был одет голубенькой расцветочки сарафанчик разрезами по бокам. Фасончик отличался от известных мне тем, что разрезы были треугольными, вернее портной просто вырезал из подола кусок ткани и красиво их обшил ленточкой, чтобы прохожие могли вдоволь наглядеться мелькающими ножками под тонкой рубашонкой. Сарафанчик был очень даже симпатичный и сидел как влитой, только мне показалось что он как будто слегка вылинявший да вышивка была выцветшей. Но вот ниже, ниже на этом самом сарафанчике были вышиты две аппетитные булочки в окружении каких то колосков, причем каждая булка четко охватывала каждую мою грудь. — Судя по ржанию Сосискина, это было еще не все. И точно, во всю задницу какая то эротоманка вышила огромный каравай. Я в ужасе распахнула разрезы, и вытаращилась на какие то батоны, которыми игла непризнанного гения расшила бока рубашки. Моих нервов хватило только на то, что бы прошептать "Что это за реклама хлебобулочного комбината, располагается на моей заднице и сиськах". -Тебе не нравится, расстроено спросил Сивка. Сил орать, топать ногами, матерится и в очередной раз разыскивать нож у меня не было, от того мой прозвучавший ответ вышел каким то мало эмоциональным. — Сивка, я тебя очень люблю, местами даже восхищаюсь, но вот твое чувство юмора мне сейчас непонятно. — Я просила скромный наряд, который не привлечет к нам никакого внимания, и ты меня уверил что знаешь толк в женской одежде. А теперь я вижу на себе кошмар портновского искусства, который просто кричит "Кто-нибудь трахните меня". -Как ты думаешь, сколько мужиков в городе сегодня заметят появление девки в таком провокационном наряде? — Молчишь, а я тебе отвечу. — Каждый, кто меня в этом увидит и если меня сегодня не попытаются изнасиловать раз так десять, то я лично сожру этот наряд завтра. — Дариа, но меня уверили что это сшито по последней столичной моде, чуть не плакал длинногривая жертва местных менеджеров по продажам. — Да тебя банально развели как провинциала, заорал Сосискин, — ты что не видел что он весь уже выцвел. — Да он небось с открытия лавки там пылился и ждал когда же придет кусок идиота и купит его — Сегодня у хозяина этого ателье индивидуального пошива, будет большой праздник. По голосу Сосискина чувствовалось, что он весьма расстроен этой покупкой и сейчас он спросит сколько этот шедевральный шедевр стоит, произведет понятные только ему расчеты, и я не поставлю и гроша на то, что Сивка не будет зверски покусан. — Ладно, делать нечего, будем носить то что имеем, придем в город и я куплю другое платье, я устало махнула рукой. — Давай платок, он то хоть надеюсь без вышивок с амурным уклоном, иначе я не ручаюсь за Сосискина. К моей радости и безмерному счастью Сивки платок оказался без вышивки, ну а то что он был ярко красным уже не смогло меня смутить. Идти во всем этом было чревато покушениями на мою девичью честь, но и торчать на дороге не было никакого резона. Идея послать Сивку за еще одним платьем, вполне могла бы привести к летальному исходу последнего. До полного счастья оказалось, что Сивка так спешил обрядить меня в это наряд местной путанки, что забыл купить корзинку. Я задумалась и как всегда в ответственный момент закурила, в голове крутилась мысль, а мне никак не удавалось схватить ее за хвост. Я курила и злилась, мысль никак не желала оформляться в моей голове, и тут еще Сивка не кстати сказал, что если мы не поторопимся, то не успеем снять до ночи комнату на постоялом дворе, потому что завтра свадьба дочери градоначальника и народу в городе прорва. И вот тут я испытала наверное то, что испытывал Архимед, когда плюхнулся с короной на башке в ванную. Отвлекающий маневр прошептала, и стала выбивать каблуками пыль из дороги, выплясывая канкан. — Я закончила задирать ноги и открыла рот сообщить друзьям, как мы безболезненно пройдем в город, и вдруг услышала — А если пересчитать на золото, то сколько ты отдал. — А сущие гроши, я даже скидку не просил, видя что буря миновала отмахнулся Сивка, двадцать золотых. — Двадцать золотых за этот чехол для обморочной глисты, подбитым мессером взвыл Сосискин и подпрыгнув, вцепился зубами в задницу Сивки. Тот взревел как слон и загарцевал на месте, пытаясь скинуть Сосискина. Попытки были безуспешные. Именно сейчас наконец то у моего пса проснулась генетическая память предков охотников, его челюсти сжались намертво, а задница Сивки прочувствовала на себе что такое мертвая хватка таксы. Я кинулась оттаскивать Сосискина от Сивки, но он так брыкался так, что я просто побоялась подойти к нему. На мои крики пес не реагировал. Сивка визжал как резаный, Сосикин болтался на нем как флаг на ветру, ситуация была аховая. Поняв, что пес добровольно не отцепится, а Сивка сейчас лишится как минимум четверти своей филейной части я заорала — Сосикин колбасу будешь? В кои то веки он не бросился ко мне за подачкой, темп скачки Сивки нарастал, а колебания тела Сосискина уже напоминали ковбоя на взбесившемся быке, и тогда я тихо сказала — Ну как хочешь, сама съем. И о чудо, он меня услышал и наконец то отцепился от многострадальной задницы Сивки. Я опущу подробности как я дула на лошадиную задницу, когда мазала ее зеленкой, как уговаривала Сивку потерпеть когда зеленка щипалась и клялась при первой же возможности показать ему паспорт Сосискина, в котором стояла отметка о прививки от бешенства. Как я извинялась перед псом за то что его жестоко обманула, и подлизываясь скормила все что оставалось от батона колбасы, одним словом я провела не самое лучшее время в моей жизни. Наконец они помирились и я поделилась моими планами по проникновению в город.

Чоповцы-таможеники на воротах на всю жизнь запомнят мое триумфальное появление под стенами этого славного города. Впереди шел, стыдливо прикрывая хвостом место укуса, художественно залитого зеленкой, Сивка. Рядом шла дергаясь во все стороны девица, от вида которой местное солнышко спряталось за тучку. Ее неземную красоту подчеркивала трупная бледность(светлая пудра, подаренная мне "заклятой подруженцией" и которая использовалась мной только в качестве зеркальца), под глазами сияли синяки свидетельствующие о общем недомогании (спасибо серым теням), огромный красный нос повествовал окружающим о хроническом алкоголизме (ватные тампоны и чуть-чуть румян). На голове была намотана синяя пыльная тряпка завязаная на затылке бантом, а на лоб как сопли свисали сальные пакли (папины штаны и гель для волос могут сотворить и не такие чудеса). На ее щеке игриво подпрыгивала огромная волосатая бородавка (комок жвачки, покрашен тушью плюс шерстинка Сосискина). Булочки на груди распирали огромные буфера, причем правый был значительно больше левого (носки и две упаковки прокладок засунутые в лифчик от купальника). На фоне груди тростиночкой казалась талия, но ее утяжелял виляющий во все стороны зад (чудом державшаяся в стрингах тельняшка, для надежности засунутая в пакет). А когда она улыбнулась им железными зубами (фольга от конфеты), особо нервные сползи по стеночке, а остальные забыли спросить не только откуда идет эта юная прелестница, но и про плату за вход. Для усиления эффекта она застенчиво ковыряся в коровьей лепешке носком своей туфли, спросила басом "Как думаете почтенные найду я в вашем городе себе жениха" — Меня отец за женихом сюда отправил, сказал сходи дочка моя младшая самая красивая, в город в праздник, туда женихи со всей империи приедут только успевай хватать да под венец волочь. Стражники даже не пытались что то промычать, а только махали рукой, мол проходи поскорее чудище лесное. Но эта дивная фея остановилась напротив них и продолжила, — Но вы мне так все понравились, да и папенька говорил что у военных людей жалование хорошее, мужчины, я прям растерялась кого из вас я больше хочу и радостно подтянула двумя руками грудь к подбородку. Когда этот подоконник упал на место, она игриво хихикая добавила. — А если вы мне понравитесь, то я своим восьмерым сестричкам старшим письмо напишу, да расскажу каких бравых женихов им тут нашла. С тихим стоном, закатив глаза, отключились от действительности самые стойкие, не заметив как из ворот быстро проскочила неведомая зверюшка и скрылась в первом переулке.

Глава9

Походкой киборга, теряющего на ходу отваливающиеся запчасти, я выплыла из ворот и подозвала к себе Сосискина, притаившегося под какой-то телегой. Для усиления шока от нашего появления, на его шее переливался стразиками (дизайнерский ход неизвестного китайского производителя) и сверкал шипами (мое креативное мышление) гламурный розовый ошейник, на котором болталась покрытая сусальным золотом, косточка. Этот ошейник пес терпеть не мог, но для поддержания легенды временно смирился с его присутствием на своей шее, обещая мне многозначительным взглядом, скорую расправу. Сивка оказался честным единорогом, и отказавшись примазываться к моей славе первой красавицы, сказав что будет рядом, оторвался от нас метров на сто вперед. Без всяких фанфар и ковровых дорожек началось мое не побоюсь этого слова, победоносное шествование по городу. Какие то серые птички, видимо выполняющие тут функцию ворон, завидев меня падали, с заборов. Тонкий ценитель женских прелестей, видимо прельстившийся караваем, восторженно присвистнул в район моего зада. Я повернулась и цыкнув через зуб, спросила — К тебе или ко мне? Его падение в лужу и отборная матерщина, подняли мою и без того высокую самооценку до заоблачный высот. При виде меня, мамаши спешили убрать с улицы детей, а особо нервные бросались закрывать им лица своими фартуками. Вслед нам бравурным маршем несся грохот захлопываемых окон. Первый в моей жизни увиденный эльф, что бы не ослепнуть от лицезрения небесных черт, попытался прикрыть свои глаза для надежности ушами. Сунувшийся было под ноги покрытый струпьями гоблин, глядя на мое святящееся молодостью и красотой лицо, протянул мне обкусанный пирожок, и радостно приговаривая "А я еще думал что урод" и припустился по направлению к выходу из города. — Не иначе как поскакал просить руки и сердца первой красавицы королевства, протянул в след Сосискин. У имевшей глупость не скрыться с моего пути беременной, судя по растекшейся под ней лужей, либо отошли воды либо она просто не удержала другую жидкость в организме. Глядя на ее заходивший ходуном живот, я нежно оглаживая свою грудь авторитетно пробасила — Девочка будет, вон как заволновалась при виде конкурентки. — Почему девочка, нам сказали мальчики-близнецы, испугано пролепетал держащий ее за талию мужик. — Обманули, категорично качнула я бородавкой, девка однозначно, а второй пацан, вон как стремится на встречу к прекрасному. Девушка с тихим стоном обмякла в его руках, а я независимо хмыкнув пошла дальше. Не успевших попрятаться зевак я отпугивала обворожительней улыбкой и почесыванием задницы. Застывшего, судя по метле в руках, местного таджика-дворника, я осчастливила сунутыми под нос грязными ногтями и ласково пожурила что метет он улицу плохо, вон я слегка почесалась, а под ногтями можно репу сеять. Узрев на противоположной стороне улице, исходя от ее боевой раскраске и торчавшей из фривольного декольте грудь, представительницу древнейшей профессии, которая хихикая весела на каком то громадном волосатом мужике, я поспешила выразить ей свое порицание. Кто ж прям чуть ли ни на улице то клиента удовлетворяет, мужика надо затащить в комнату и желательно закрыть на сто замков, чтоб не дай Бог не сбежал не заплатив за массаж эротический. Втянув висевшую до подбородка соплю, я ленивой походкой подошла к сладкой парочке и отечески потрепав ее по наштукатуренной щеке, наставительно сказала — Не суетись под клиентом, он от этого потеет и выскальзывает. Потом лениво кинула взгляд ниже пояса мужика, и направив свой коготь на то, что еще минуту назад практически рвало его штаны, разочаровано процокала "Облом подруга, полежать просто так на спине не получится, тут не початый край работы". Я еще бы с ними побеседовала на всякие волнующие темы, но тут Сосискнин вцепился мне в подол, привлекая внимание. Оказалось тут водились собаки, только все они поголовно были лысые как жутко дорогие кошки или как мексиканские хохлатые левретки, которые в самой Мексике живут на помойках и составляют конкуренцию крысам. И еще у них было два хвоста и глаза как у покемонов, мечущихся в поисках туалета. Позже Сосискин узнал, что длинная шерсть у них вырастает к осени, а сейчас он с каким то нездоровым интересом, попахивающий гастрономией, смотрел как такая кривоногая кишка отделилась от стайки таких же недоразумений и пытается открыть на нас пасть. Я оглушительно рыгнула и задумчиво изрекла — Мне ее самой завалить или ты размяться хочешь. И добавила — Когда отгрызешь ей башку, ты ее в сыром виде будешь или подождешь пока зажарю. Бальзамом на наши нервы нам стал ее истеричный визг и тылы товарок с позорно поджатыми под брюхо хвостами. Сосискин развязано подмигнул мне и тявкнул — Я на дичь, похожую на кошек пусть и дорогостоящих, не охочусь, и вообще мясо не прошедшее санитарный контроль в пасть не беру. На всякие мелочи типа сбросившего с себя всадника и умчавшегося судя по скорости к психиатру коня, падающие из рук прохожих всяческие кошелки и корзинки, забывших как говорить двух кумушек у колодца, мы попросту не обратили внимания. Красоте, молодости, здоровому цвету лица, сиянию волос, белизне зубов, волнующей походке и просто божественной фигуре завидовали всегда. Наконец Сивка остановился у какого-то заборчика и открыв копытцем скрипящую калитку, протиснулся в нее. Мы не мешкая сунулись за ним и оказались во дворе довольно ветхого домишки. На скрип калитки из дома вышла такая же скрипящая всеми суставами старуха, с видом склочницы со стажем, но приняв меня за смерть, шепча молитвы и пятясь задом быстро скрылась за дверью, гремя засовами и задергивая занавески на окнах. В по моему мнению старушка решила отсидеться в подполе. Как оказалось я слегка недооценила пенсионерку. Не успели мы перевести дух, как бормотание стихло, одна из занавесок зашевелилась и в окне мелькнул ее затянутый бельмом глаз. Пришлось чтобы старая любительница последних новостей не расслаблялась, громко откашляться и заорать "Я не ошиблась, вон хозяйка как приветливо на меня смотрит, вот что значит человек праведную жизнь вел, даже смерти не боится". С тихим писком родственница старухи Шапокляк отползла от окна и из дома стали доносится ритмичные удары лба об пол. Не теряя времени я быстро стала давать команды. — Сивка, судя по виду этой милой старушки, она никогда не была через чур религиозной особой, поэтому пока она вспоминает все те немногочисленные молитвы что учила в церковно-приходской школе, ты берешь Сосискина и вы в темпе вальса метнетесь и купите мне нормальные вещи, платок и корзинку. — Что не понял, Сосискин по дороге переведет. — Дашка, а мне обязательно с ним идти, у меня нервы разыгрались, может я с тобой его тут подожду, пес явно нацелился подремать в тенечке. Мне совершено не хотелось и дальше шокировать обывателей своим видом, поэтому доверить Сивке купить мне очередной дамский туалет, было не гуманно с моей стороны. Я здраво рассудила, что отправлять его одного значило добавить работы местным гробовщикам, а завтра в городе праздник, чего мужикам работы то подваливать. К счастью я знала на какую мозоль нужно надавить. — Ты хочешь чтобы он еще 20 золотых профукал и купил корзинку в которой тебе будет тесно, да и денег на колбасу может не хватить, невзначай проговорила я и через секунду видела исчезающий в калитке хвосты. Чтобы не терять время, я умылась, вытащила все лишние вещи, имитировавшие до этого мои барханы, и буфера, и распихала их по сумкам. Чтобы бабка не забывала читать молитвы, и не вздумала высунуть свой нос, через каждую минуту я покрикивала "Вот сейчас отдохну и загляну на огонек к милой хозяйке". Не прошло и года как мои компаньоны вернулись. Сразу чувствовалось что на этот раз в выборе одежды участвовал обладающий невероятным вкусом, и еще более невероятной щедростью индивидуум. Извлеченное из корзинки с крышкой сарафан (мода у них такая глядя на мое вытянутое лицо быстро пояснил Сивка) явно прикрывал деревянные мощи пугала на ближайшем огороде. Подозреваю, что первоначально его цвет был насыщено фиолетовый, но дожди и солнце оставили следы пребывания на этой великолепной половой тряпке. В таком бальном платье тебя не пустят даже на порог ночлежки для бездомных, грустно произнес мой эстетический вкус. Я тоскливо вздохнула и приоткрыв крышку сунула свой нос в недра корзинки, в робкой надежде что там притаилось какое-нибудь милое платьице в горошек. Вот на покупку корзиночки Сосискин денег не пожалел, ядовито прошипела моя зависть. И действительно, корзинка была довольно большая, обшитая изнутри мягкой тканью, а на дне лежала весьма толстая подушка. А вот платьица там, к большому сожалению для моего рачительного дружочка, не оказалось, впрочем как и рубашки без батоничков. — Значит мне платьишко мы с чьего то забора или порога уперли, а себе корзиночку с перинкой приобрели, зло сощурив глаза я уставилась на патологического жадину. — Дашк ну чего ты, сразу залебезил он в ответ. — Тебе это платье только до магазина дойти, а там сама себе выберешь что тебе надо, что деньги то на ветер зря кидать, сама же говорила что на колбасу не хватает — .А корзиночка мне на время всего пребывания тут пригодится и потом ее с собой можно забрать будет, в нее знаешь сколько грибов влезет, а на перинке я у твоей кровати спать могу. Но я была неумолима. — Или через пять минут ты экономный эконом хренов мне приносишь нормальное платье и рубашку или все оставшееся время проводишь на овсяной каше сваренной на воде, а если тут нет овсянки я найду ее чем заменить и поверь, это будет не паштет. Взглянув в мои глаза, Сосискин торопливо кивнул и подталкивая мордой Сивку под коленки, резво выскочил на улицу. Назад они вернулись ровно через пять минут, я специально засекла по вытащенным из сумки часам. На сей раз угроза традиционного английского завтрака почти победила жабу Сосискина. Третий по счету чехолистый сарафанчик, был кричащего оранжевого цвета, а в комплекте к нему шли зеленая рубашка, серый плащ и ядовито-зеленый платок. Успокаивая себя тем, что согласно научным исследованиям, все животные являются дальтониками, я молча переоделась в эту мечту спившегося клоуна, который пропил свою костюм и теперь вынужден выступать в этом костюме, собранного с миру по нитке. Перед выходом на улицу Сосискин недовольно ворча влез в корзинку, проорала на прощание "Извините хозяйка, обозналась, но я к вам на днях зайду" и горной козочкой выскочила со двора. Сивка бодро потряхивая притороченными сумками вел меня, с трудом тащившую корзинку, на постоялый двор к своему старому знакомому. Там он собирался нас сдать в надежные руки, а сам сбегать к градоправителю и узнать план мероприятия на завтра. Пока мы шли в местную избу-едальню и по совместительству нумера, я наконец то спокойно смогла рассмотреть город. Создавалось впечатление, что я попала в какой-то старинный европейский городок. Все улицы были чистенькими, в воздухе витали ароматы свежего хлеба и чего то по запаху напоминающее шоколад, дома сияли свежей краской и вымытыми окошками, кругом росли деревья и цвели цветы. Все прохожие были аккуратно одетыми, с улыбающимися лицами, и это не смотря на длящуюся уже прорву лет войну. Одним словом идиллия, но мне до чесотки в носу хотелось понюхать выхлопных газов, вляпаться ногой в собачью какашку, ободрать носки туфлей о брошенную бутылку, чтобы в автобусе мне кто-нибудь наступил на ногу и отматерил, короче меня со страшной силой потянуло на Родину. Наверное я действительно по-настоящему люблю свою родину, ненавидя при этом свое государство, ведь не даром стоит мне оказаться за границей, как через несколько дней я начинаю считать дни до возращения. Сидящий в глубине меня патриотизм, молча высказал мне свое одобрение, а Сивка наконец то сообщил что мы прибыли. Представший перед нами Хилтон местного образца напомнил мне о частных гостиницах в Крыму. — Да это не пять звезд, тоном колхозника первых раз попавшего в Турцию, но строящего из себя утомленного деньгами олигарха, презрительно протянул высунувший на мгновение свой нос из корзины Сосискин. — Ну как и называется этот салун в виде притона удручено спросила я, и взялась за ручку двери. — "Спотыкач", отпихивая меня от двери проинформировал Сивка. — А почему "Спотыкач", растерялась я. — Тут что хозяин гном, а фирменный напиток самогон? — Нет, нетерпеливо зацокал копытцами Сивка, "Спотыкач" потому что тут порожек высокий и все спотыкаются, а самогон у нас эльфы гонят, и наконец то оттеснив меня боком, первый протиснулся в дверь. Через секунду мое упавшее тельце, констатировало, что автор названия для этой чертовой дыры, совершенно не промахнулся с названием. При падении я выпустила из рук корзинку и немногочисленные сидящие в зале могли разглядеть во всей красе поливающего меня от души Сосискина. Наконец Сосискин замолчал и воцарилась МХАТовская пауза. Все, включая даже какую то рыбку в пузатой склянке, пялились на нас. — Ээээ, уважаемые здрасти, заблеяла и без перехода заголосила голосом бабки, которая в какой то детской сказке перед началом фильма из окошка высовывалась. — Горе то какое у нас приключилося. Влюбилась колдунья черная да в братца моего меньшего, говорит женись на мне добрый молодец, будем жить с тобой поживать, сладко кушать на пирах княжеских, да на перинах лебяжьих ночеватеньки, да Черному лорду прислуживать. Вскипела тут кровушка молодецкая у братца моего милого, огнем сверкнули его сини оченьки, скинул с кудрей своих да пшеничных шапку новую, разомкнул уста свои сахарные, да молвил с гневом в голосе — Негоже светлым молодцам женится на колдуньях темных, да в холуях у Черного лорда хаживать. Взял он востру сабельку дедову, с фронтов принесенную, да снес голову колдунье проклятОй. Покатилась голова ее да по сырой земле да в сторону замка черного, и услыхали мы — Что б ты козлом стал, идеалист херов, что б ты жил на одну свою зарплату, чтоб ты ездил всю жизнь на Жигулях, а в жены чтоб тебе блондика классическая досталась и теща была вечная и проживала с тобой на одной жилплощади. Сверкнула молния, прогремел громушка, набежали тучи мрачные, опустилась ночь страшная. А когда взошло ясно солнышко, то увидели мы вместо братика, козленочка маленького. Зарыдала сизой горлицей наша матушка, закручинился богатырь-батюшка, а колдун наш за прогулы из школы отчисленный, только и смог обратить козленочка в зверюшку неведомую. А чтоб говорить мог братец мой, повесил на шею амулет чудодейственный. И пошла я искать волшебника, чтоб расколдовал он братца милого, семь хлебов железных сгрызла я, семь посохов чугунных об нечесть поганую переломала я, семь сапог каменных стоптала все волшебника ищуще, да не нашла того кудесника, что поможет горю горькому. Вот теперь идем мы с ним в Столицу к магам тамашним, может там падет заклятье мерзкое. Проговорив скороговоркой всю эту ахинею, молясь чтобы хоть половина из нее была понятна окружающим, я размазывая сопли и слюни пошла к стойке, у которой тусовался Сивка. Сосискин уныло повеся уши плелся за мной, чуя спинным мозгом что в ближайшее время комфортабельные прогулки в корзиночке за такой провал ему не светят. — Знакомся Дариа это мой друг Яфор, а это ее…Сивка запнулся, а я быстро кивнула в сторону Сосискина — Брат мой Такс и сунула свою ладошку для поцелуя. — Пока мужик растеряно крутил мою культяпку в своей совковой лопате, по недоразумению называющейся "рука" я быстро кинула на него оценивающий взгляд. Выше среднего роста, чуть загорелый, волосы и борода пепельные, хищные черты лица. Вопреки расхожему мнению о владельцах питейных заведений, никакой подушке безопасности в виде жировых отложений усиленных потреблением пива, у него не имеется. Наоборот, такой весь какой то крепкий, напоминает скорей крестьянина, чем утонченного бармена. Про таких как раз и говорят "Крепко на ногах стоит". Короче мужик как мужик, ничего для меня возбудительного, если бы не его глаза. Когда он наконец то закончил любоваться на мой маникюр, и поднял на меня смеющиеся глаза, я увидела что зрачок у него вертикальный. — Когти то не настоящие, усмехнулся в бороду он. Оборотень, выдвинул гипотезу мозг. Точно оборотень, подтвердило колотящееся в районе пяток сердце, вон и запах псины присутствует. Ну подумаешь оборотень, не сожрет же он меня в конце-концов прям сразу, а даст сначала помыться и продаст миску супа, философски заметили голод и чистоплотность. — Военные трофеи, ответно усмехнулась я и поинтересовалась наличием номера, супа, лохани с горячей водой и туалета. Номер на наше счастье оказался в наличии, обед обещали подать в ближайшие время, правда заранее извинились за его скудность, потому что кухарка сейчас готовила завтрашний пир и должна вернуться только к ужину, а вот с лоханью меня ждал большой облом. По причине лета помыться мне предлагалось в обмывальнике и подведя меня к закопченному окну, гордо показали на будочку во дворе. Обмывальник сразу же напомнил мне построенный папой у нас на даче душ, такой же весь кривобокий, и не понятно как еще не рухнувший, только вместо железного бака в нем наверху стояла бочка с водой. Нам, суровым туристам с трехдневным опытом мытья различных частей тела с помощью кружки, ни к лицу было привередничать, поэтому я радостно закивала, всем своим видом показывая восхищение инженерному гению неведомого строителя. Еще я попросила принести мне какое-нибудь корыто желательно с теплой водой для стирки. На предложенные услуги прачки я отказалась, мол не белоручка там какая то, сама свое бельишко постираю. Скептически поглядев на мои руки, Яфор крикнул сынишке, чтобы тот показал нам номер. Вихрастрый мальчишка провел нас по лестнице на второй этаж и приглашающе распахнул последнюю дверь по коридору. Номер оказался довольно просторный, с широкой кроватью. На одной из стен висел полированный лист металла, заменяющий в этом мире зеркало. У окна стоял огромный сундук с торчащим из крышки ключом, пара стульев, столик типа нашего журнального, был сервирован на двоих очень красивой глиняной посудой. Еще в комнате наличистовала ширма, за которой я нашла большую круглую чашу с дыркой, стоящую на кованной трехногой подставке (их ответ нашей раковине) под которой стояло ведро, полочка с двумя кувшинами с водой и стыдливо прикрытая крышечкой ночная ваза. Просто и без изысков, подвела итог моя притязательность. Закончив осматривать наши временные хоромы, я сказала мальчишке спасибо и сделала жест рукой по направлению к двери, мол давай пацан вали отсюда, тетка сейчас заголятся будет. Мальчишка вместо того чтобы скрыться с моего горизонта, выжидательно стоял и смотрел на меня. Тут до меня дошло, что этому коридорному требуется дать на чай. Рука потянулась к сумке в которую я убрала кошелек, но на пол пути застыла услышав рассерженный голос Сосискина — Ты пацан чего стоишь то, ждешь у моря погоды что ли? Давай вали отсюда, вон тебя там папка зовет, свиням пора давать. И на руку ее не смотри это она за ремнем в сумку полезла попрошаек всяких отгонять. После этой фразы парнишка испарился, а Сосискин прочел мне целую лекцию о том как вредно развращать людей деньгами. — Вот за что ему деньги давать, сумки ты сама перла, он даже корзинку пустую не прихватил, а сопровождение постояльцев входит в стоимость номера. — Такие как ты только балуют персонал, а потом жалуются что полотенца не вовремя меняют, что белье серое, и обслуживание номеров хромает. А все почему, потому что привыкают к шальным деньгам и начинают халатно относится к своим обязанностям. Чего им стараться то зарплату, все равно какая-нибудь дурочка подкинет на пиво и сигареты. В виду близости возможности помыться, я даже не стала вступать с ним в дискуссию. Покидав в сундук вещи, предварительно оставив грязные, я собрала сумку с банно-прачечными принадлежностями и направилась к обмывальнику. Уже на выходе меня поймал Сосискин и затребовал что бы закрыла сундук на ключ, а ключ повесила ему на ошейник, к которому впоследствии присоединился и ключ от номера. Для начала я наконец то посетила нормальный туалет, ну относительно нормальный, ну хорошо-хорошо обычный деревенский сортир. Мне было плевать на эстетику, посиделки под кустом в ожидании того, что сейчас кто то выскочит из соседних зарослей с криком "Не ждали, а мы приперлись", а я можно сказать не при параде, меня порядком утомили. А потом, поставив Сосискина в почетный караул, я долго и с наслаждением мылась. Заключительным аккордом моему гимну чистоте, стало постиранное белье Думаю долгими осенними ночами видевшие его жители будут гадать, зачем нужны эти кружевные лоскуты на веревочках, от каких злых духов отпугивает футболка с портретом Че Гевары и какой зверь еще недавно бегал в такой замечательной полосатой шкуре.

Глава 10

Сияющая как самовар, благоухающая гелем для тела, умасленная лосьоном после душа, с прореженной на теле растительностью, я наконец прошла в трапезную. Кстати, Сосискин тоже весьма мило пах Нивеей фор Вумен. В кои-то веки, он практически без скандала вынес омовение. Маловразумительные вопли о том что он мылся буквально недавно, всего то полгода назад, что женский гель для душа не равняется собачьему шампуню, звучали без огонька. Даже его ставшее уже знаменитым нытье, выглядело каким-то вяленьким, так скорее для проформы. За самым дальнем столиком нас ждал Сивка. Я повела носом, пытаясь уловить божественный запах еды, глазки постреливали в поисках метровых осетров и зажаренных целиком поросят, рот судорожно сглотнул, предвкушая слабоалкогольные, но жутко ароматные напитки, но то что стояло на столе, заставило бы покраснеет даже привокзальную столовку. Если перед Сивкой стояло ведерко с каким то золотистым зерном, то в наших тарелках дребезжала серая субстанция с мало аппетитными кусками мяса на осколках мослов. Столь долгожданный для меня суп оказался бурдой, попахивающей казармой. Когда я сунулась к кувшинчику, наивно полагая что там плещется компотик, то я в ужасе отшатнулась от ударившего в нос запаха кислятины. Никаких салатиков из картошки, стыдливо припрятанной под чахлой веточкой петрушки, заветренной зеленоватой колбасы и засохшего сыра тоже не наблюдалось. — Дашка, отшатнулся в ужасе Сосискин, а из какого зверя этот гуляш? — Я мрачно посмотрела на него. — Да, да ты права нам лучше не знать об этом, не дожидаясь ответа быстро проговорил он. Я, нацепив на трехзубую вилку кусок подметки, вяло гоняла его по тарелке с обойным клеем, заставить проглотить хотя бы ложку варева, попахивающего портянками, мой желудок просто не мог. Сосискин оказался смелее, уточнив есть ли у меня Иммодиум и Мезин, он закрыв глаза осторожно лизнул это дрю-сю-сю, и через мгновение быстро стал вытирать свой язык об свисающий край засаленной скатерти. Весь его вид подтверждал мои догадки об овсянке, а в этом заведении ее судя по всему, варили на обогащенной сероводородом воде. Потом сделав огромный вдох, смотря как подрывник на мину, прицелился к куску мяса и с отчаяньем загнанного зверя, вцепился в него. Я осторожно последовала его примеру, молясь чтобы мясо не нанесло существенного ущерба зубам, а обещанная к вечеру кухарка не пала замертво прикованная к котлам на кухне мэра. Минут пять я осторожно перемалывала жилы с жиром у во рту и уговаривала себя проглотить это. Попутно я костерила себя за то, что не пополнила во время аптечку и лекарств от всяких желудочных неприятностей довольно мало и теперь меня ждет тяжесть в желудке, изжога, вздутие живота, рвота и понос. По закону подлости все это случится когда я лягу в кровать и вместо сна и меня ждут бдения в клозете на улице, потому что воспользоваться ночной вазой не смогу по причине возраста. Нет, если супчик забелить майонезом, а мясо щедро полить кетчупом или продезинфицировать хреном, а вместо прокисшей бормотухи мне поставили бы литр чистого спирта, может быть я и смогла что то съесть, но в их отсутствие не решилась рисковать. — Наелись, уточнил сытым голосом Сивка, приканчивая свое ведро с дарами здешних нив. Мне до жути захотелось ткнуть ему вилкой в глаз, но нечеловеческим усилием воли я взяла в себя в руки и ядовито прошипела — Аппетита нет да и перед ужином наедаться не хочу, вдруг трюфеля с фуагра подадут, а у меня в животе места не будет. Убитый Сосискин вяло перевел названия блюд для проявившего интерес к нашей кулинарии Сивки. В его интерпретации это звучало так — Грибы, в честь которых назвали конфеты, и паштет из жирнюшей печенки щиплющей всех за ноги водоплавающей птицы. Сивка было сунулся за разъяснениями, какой же вкус у эти грибов, что в их честь называют конфеты, но наткнувшись взглядом на предупреждающе ощерившего пса, заткнулся. — Вкусно, раздался рядом голос хозяина этой тошниловки. — Еще как, вылезла вперед моя вежливость, заслоняя собой мою честность, которая так и порывалась высказать наболевшее. — Только мы не голодны, по дороге перекусили так что потерпим до ужина, добавила осторожность, напоминая, что сообщить оборотню о том, что такие помои побрезгуют есть даже бомжи, чревато тем, что можно стать главным блюдом в этом ресторане. Он удовлетворено покивал головой и удалился за стойку, а я сделала для себя зарубку, что в этом общепите точно не оставлю ни копейки на чай и буду как лев биться за каждую цифру в счете. Рассиживаться больше не хотелось, организм требовал пойти и найти нормальную точку питания. Я попросила Сивку отложить свой визит к здешнему Лужкову и провести мне экскурсию по городу, а сама схватив обессилившего от голода и переживаний Сосискина, шимором метнулась в наш номер. Едва зайдя в него коршуном накинулась на Сосискна и вырвала ключ от сундука. Быстро покидала в сумку косметичку, кошелек, сигареты и направилась на выход. Но по пути к двери, в листе железа отразился впавший в свою первую настоящую депрессию несчастный пес, который голосом тяжело больного сообщил, что у него от голода нет сил передвигать лапами в поисках пропитания и поэтому он мне придется пойти одной. — Ого, видимо ему действительно плохо, если он даже не дает наставлений на тему экономии денег, прокомментировала эту скорбную картину моя любовь к ближнему. Что бы как то подбодрить пса и заодно проверить как держит свое слово Эдик по пополнению наших запасов, я попросила про себя еще выдать денег. Идею целиком и полностью поддержала моя расчетливость. — А то спустишь все в местных лавках, а нам еще неизвестно сколько тут жить, да и жизнь в давно ожидающей нас Столице явно как у нас на Рублевке. Услышав как сундуке что то звякнуло, я с воплем каманчей рванула к нему и позвенела перед носом Сосискина еще двумя мешочками. На появление денег пес отреагировал флегматично — Деньгами сыт не будешь, купи мне что-нибудь покушать, можно даже не вкусненькое, а просто съедобное и подпустив слезу добавил — Ты там только не долго, возвращайся быстрее, я тебя очень жду. Я кубарем скатилась с лестницы, на ходу думая, что как же моему псу плохо, что он даже не отреагировал на значительное прибавление капиталов. Увидев Сивку я махнула ему в сторону угла, где намеривалась притупить чувство голода сигареткой перед дорожкой. Едва подойдя ко мне, Сивка спросил почему мы ничего не ели. Я во всех красках расписала ему свои вкусовые ощущения, намереваясь вызвать сочувствие. Но наткнулась на суровую отповедь, вставшего вдруг на дыбы Сивки. — Дариа, он тебя честно предупредил, что кухарки нет, а вместо того чтобы хотя бы из вежливости к хозяину съесть половину из предложенного, ты весь обед строила планы по его казни. — Он давно овдовел, вся его семья погибла при налете вампиров на деревню где он тогда жил и поэтому он ведет хозяйство как умеет. Из всех жителей деревни он остался в живых один. Проснувшаяся совесть немедленно попыталась оправдаться. — Я понимаю Сивка что мужику варить хлебово как то не с руки, но он же оборотень, он что не чувствовал как это все воняет? Как он сына таким только кормит, когда нет кухарки, или мальчик когда ее нет ходит голодным? — Дариа, ты не дослушала меня, Сивка неодобрительно покачал головой. — Он не просто так выжил, вампиры специально не стали выпивать его кровь, что бы потом продать колдуну, ставящему опыты над оборотнями, русалками и перевертышами. Он выкачивал у него почти всю кровь и заливал вместо нее кровь других существ. Колдун хотел выслужиться перед Темным лордом и искал способ сделать такого оборотня, который по своему желанию мог обернутся в любого зверя, птицу или рыбу и встать на службу Темному лорду. При каждой смени своей ипостаси в ипостась другого зверя, Яфор практически умирал от боли в раздробленных костях и порванных мышцах, молясь чтобы колдун ошибся в своих расчетах и он наконец то умер. Но оборотня слишком тяжело поймать и стоит он недешево, поэтому колдун не давал ему возможности умереть и каждый раз после очередной попытки, практически воскрешал его. Но вот однажды он забыл закрыть дверь в темницу где сидел Яфор, и тот сумел из последних сил перекинулся в барса и загрыз его. Четыре троелуния Яфор постепенно возвращал себе облик человека, ты даже представить себя это не можешь, что такое заставлять каждую каплю крови в себе, каждую даже самую мелкую косточку или мышцу вернутся в прежнее состояние. После этого он навсегда утратил возможность перекидываться во вторую ипостась, у него полностью пропало обоняние, а зрение осталось только звериное. В подвале дома колдуна он нашел мальчишку, который наполовину застрял в теле рыси и практически уже умер. Яфор забрал его оттуда и отнес в Ковен магов, где волшебники смогли ему вернуть тело человека, но тоже только человека. Когда мальчишка поправился Яфор усыновил его и с тех пор воспитывает как собственного сына. И такие случаи не редкость в наших краях Дариа, мы давно отвыкли от мирной жизни. Практически каждый день на какой-нибудь город или село нападает нечисть, гибнут люди и нелюди, темные не щадят никого, и я очень надеюсь что ты все это закончишь и дашь нам наконец мирную жизнь. Сивка заканчивал свой рассказ, роняя слезы, которые ударяясь об землю становились хрустальными шариками. Сказанное как то не соответствовало с тому, о чем я сто раз читала про волшебников и колдунов. — Послушай Сивка, а зачем выводить таких оборотней, разве любой волшебник не может обратиться в зверя? — Нет конечно, Дариа, никто кроме оборотней, перевертышей и русалок не может менять свой облик, это давно доказано как светлыми волшебниками, так и темными. Но ты же знаешь, что есть множество способов заставить человека или оборотня служить себе поэтому темные колдуны не теряют надежды найти такой способ. Каждый светлый житель мечтает чтобы он или его родные умерли в бою или от рук нечисти, чем оказаться в лапах темного колдуна, но некоторые из нас переходят на сторону Темного лорда ради попавших к нему в лапы близких. Мы боимся ложится спать, потому что ночью в дом может ворваться нечисть и утащить тебя в Цитадель или замок темного колдуна. Рассказ Сивки произвел на меня двоякое впечатление. С одной стороны мне было жалко его мир и его жителей, но с другой своя рубашка ближе к телу. Если Сивка ждал, что сейчас раздаться треск рвущейся на мне одежды и над моей спиной распахнутся ангельские крылья, а глаза наполнятся светом праведного гнева, то он жестоко ошибается. Я не боец спецназа и не собираюсь участвовать в спецоперациях. Жестоко? Да. Цинично? Да. Трусливо? Нет. Это нормальная человеческая реакция. Только полная идиотка или идиот, вооружившись неподъемной железякой на белом коне поскачет на вооруженного до зубов профессионально подготовленного убийцу сидящего в убежище способного выдержать удар ядерной бомбы, рискуя своей жизнью для посторонних людей. Я приложу все силы чтобы моя шкура и шкурка Сосискина не пострадали и мы вернулись домой и поэтому не собираюсь сломя голову нестись на помощь тому, на кого мне укажет Ковен магов или еще какой-нибудь поборник справедливости. Наоборот, я приложу все свои усилия чтобы договорится с Темным мирным путем. Я только очень сильно надеюсь что ради этого мне не придется никого предавать, но если с миром разойтись нам с Темным не удастся, то тогда я буду думать как мне его завалить, потому что предать кого то мне не позволит совесть и намертво вбитые еще со школьной скамьи принципы. Но если будет нужно я пересплю со всеми уродами этого мира, отдам почти всю свою кровь Темному для опытов, добровольно соглашусь пожертвовать какой-нибудь частью своего тела для эксперимента колдуна. И я считаю что это намного разумнее чем выдавливать из себя слова сочувствия на похоронах незнакомых мне людей, давать заведомо невыполнимых клятвы родственникам погибших и кидаться публичными обещаниями найти и покарать обидчиков. Что то я разошлась, хорошо что хоть в слух этого не говорила, а то бы сейчас потеряла Сивку, надо срочно заканчивать такие мысли, дала я себе мысленную установку. Что бы как то успокоить разошедшиеся не на шутку нервы, я поинтересовалась откуда он знает про наших рысей и барсов. Просветлевший Сивка с улыбкой ответил — Дариа, я давно уже попросил Сосискина начать меня учить вашему языку и рассказать кто у вас там обитает, что вы едите и носите, взамен он попросил меня об ответной услугу. — У нас нет ваших рысей и барсов, но у нас есть животные похожие на них. — Наши миры практически не отличаются друг от друга, просто многое носит другие названия. — Кто бы сомневался, что первым делом Сосискин не просветит тебя на тему представителей столь любимых им семейства кошачьих, усмехнулась я. Но вообще то мне стало стыдно, что такая простая идея не пришла в мою голову, вместо того чтобы постоянно скандалить с псом, можно было хотя бы выучить кое-какие нужные слова пока мы шли в Аккон. Чтобы как то придушить вопли моей совести я предложила пойти наконец купить что-нибудь поесть и одеться. Не успели мы вышли на улицу, как я резво рванула на умопомрачительный запах выпечки. Не знаю кто там услышал мои молитвы Йооло Пукке, Кришна, Осирис, Перун или просто дедушка Мороз, но буквально на соседней улице стояла нарядная тележка под навесом, за откидным прилавком которой стояла очень красивая девушка с огромными миндалевидными глазами и торговала выпечкой и напитками. Оставив за собой растерявшегося от моей прыти Сивка, я подлетела и выпалила — А с мясом есть? Девушка улыбнулась и предложила судя по названиями, пять видов пирожков с мясом и не знаю сколько пирожков с ягодами и вареньем. Мне было плевать на то что она берет их голыми руками, а ее передничек щедро покрыт пятнами и у нее явно нет санитарной книжки, я хотела не банально есть, а жутко жрать, а еще больше хотел жрать мой оставшийся в номере пес. Судя по еще больше увеличившимся глазам продавщицы, в этот день я была самой прожорливой, а поэтому самой лучшей покупательницей. Пока она накладывала мне в огромный кулек по пять пирожков с мясом каждого вида и по каждому виду пирожков со сладкой начинкой, я на ее глазах стрескала семь пирожков с мясом и четыре с вареньем и запила все это дело двумя большими кружками довольно приятного компота. Когда чувство голода отступило, я увидела играющего на улице хозяйского пасынка и хотела его попросить за монетку отнести пирожки Сосискину. Но потом вспомнив о лекции Сосискина о развращении молодежи деньгами, решила поберечь свои нервы и крикнув Сивке чтоб подождал меня буквально минуточку, полетела кормить пса. Зайдя в номер я расчувствовалась от представшей перед моими глазами картиной. Ушастый страдалец стоял на сундуке и смотрел в окошко, выглядывая меня. Думать о том что он просто караулил наше добро в сундуке, потому как окна выходили во двор, мне не хотелось, тем более он с таким радостным визгом кинулся мне на встречу. — Ты принесла мне поесть, давай скорей, что там у тебя, приплясывал он возле меня пока его доставала пирожки и клала их на тарелки. Убедившись что пес уже не похож на умирающего лебедя, а со скоростью пылесоса поглощает сдобу, я попыталась незаметно ускользнуть, уж очень не хотелось таскаться по магазинам с этим явно воскресшим Кощеем. Я почти достигла двери, как он прочавкал мне в спину — Деньги все в кошелек не клади, спрячь их в лифчик, коли твои трусы, одноглазые в качестве повязки на глазу носить могут. Я аж подпрыгнула от перспективы греметь как свинья копилка. — Совсем что ли сдурел, тут монеты, в любой момент они из меня как горох посыпаться. — Тогда купи напузник, как у продавщиц с рынка, не забудь брать сдачу и принести мне чеки, ответно поступила руководящая директива. — Хорошо мамочка, быстро крикнула и захлопнула за собой дверь. — Хоть бы в зеркало погляделась, донеслось мне в спину. Я досадливо махнула рукой, и как оказалось в последствие, напрасно я не послушалась тогда Сосискина. — Ну пойдем купим мне платьице, весело насвистывая я дернула за гриву Сивку. — Дариа, а разве ты первым делом не хочешь купить себе меч? Вопрос Сивки заставил меня заскрежетать зубами. Ну как вот ему по деликатнее то сказать, что я не собираюсь носить на своем горбу пудовый меч или кривую саблю на поясе. Нет конечно можно купить топор и как Железный дровосек таскать его на плече, но оно мне надо? Учится махать мечом или изящно фехтовать я не собираюсь, минимальных результатов я достигну через пару лет, а мне не хочется тут застревать надолго. Да и где гарантия того, что всякие пьяные уроды увидев у меня оружие, или не дай бог мою тренировку, не предложат проверить мои умения в разборке. Мне что тогда в качестве оружия выбрать нож с вилкой и показать им мастер класс по умению обращаться со столовыми приборами? А вдруг среди них окажется знаток этикета, а я как окажется не тем ножом разделывала рыбу, так что мне еще получить до кучи звездюлей за свое невежество за столом? Но ничего этого Сивке говорить нельзя, он свято верит что я Избранная, так что придется тащиться в оружейную лавку, все равно собиралась купить новый нож, а то прихваченным из дома только хлеб можно резать да и пластмассовая ручка не тянет на шкуру дракона. — Да ты прав, пойдем конечно, да и в новом платье торговаться как то не с руки, гномы же такие скряги. — Где там у вас гномья слободка или улица где живут и торгуют гномы. Сивка споткнулся на ровном месте и спросил — Дариа, а с чего ты взяла что гномы делают оружие? — Ну как с чего, это все знаю, что гномы лучшие оружейники, ювелиры, изобретатели и самые тугие на скидку продавцы. — Я конечно не знаю как у вас в мире, но у нас самое лучшее оружие куют тролли. — Они так у нас и называются Мастера оружия. — Тролли, распахнула я глаза. — Эти огромные, волосатые, тупые уроды, промышляющие грабежом и всегда стоящие со своими палицами в авангарде войск всяких темных личностей? — Дариа, тролли никогда не воюют, оружие куют да, но даже Темный лорд никогда не пошлет на войну таких кузнецов как они. — Их вещи уникальны, оружие стоит больших денег, поэтому оно передается из поколения в поколение. — Работы известный трольих мастеров принято коллекционировать и на каждую, даже самую простую вещицу, приходится откладывать долгое время. — У меня подковы сделанные троллем и за каждую я отдал по пять золотых, но это был практически подарок. — Видимо я поспешила называть тебя Сивкой, если бы ты назвала Серебряным копытцем, то попала бы в точку, потому что твои подковы явно сделаны из серебра. — Не может простая железка стоить таких денег. — Может, не согласился Сивка, если хочешь сберечь свои копыта, то выложишь и не такие деньги, а если тебе их не жалко, то можно купить крысючью подделку и в лучшем случае ты ее тут же потеряешь, а не повредишь себе ногу. В своей пропаганде троллей Сивка разошелся не на шутку. — Самые лучшие поварихи это троллихи. — Наш император считает за честь для себя, если кто то из них соглашается поработать на дворцовой кухне. Вот с этим я была готова согласится, уж кому ли как не этим знатокам сто одного способа приготовления блюда из человеченки, быть поварихами. Я уже открыла рот, чтобы заявить об этом Сивке, но глядя на его раздувающиеся ноздри, поняла что он меня не прикалывает. И тогда мне стало жутко интересно а что тогда тут делают гномы. Пока мы шли до Оружейной улицы, Сивка рассказывал мне удивительные вещи. Гномы в этом вывернутом на изнанку мире, были творческой интеллигенцией, научной элитой, классиками литературы, звездами шоу-бизнеса, знаменитыми художниками, модными кутюрье, тонкими знатоками вин и изысканными гурманами, в общем они были кем угодно, но только не ковыряющимися в горах агрессивными, жадными коротышками. И в горах то они не все жили, а там жили только те, кто хотел в тишине и покое поскрипывая перышком кропать очередной научный трактат, покуривая трубочку вести философские диспуты или изобретать велосипед. Остальные предпочитали селится на предгорьях или долинах, где выращивали местных овечек, виноград и самые лучшие на Светлой стороне розы. Ни один гном не будет пить самогон или пиво, только изысканные сорта знаменитых на всю Империю гномьих вин. Любой местный князек, если в течение года не покупал хоть крохотную картину кисти гнома, то моментом вылетал из императорского двора. Император рассуждал, что какой прок держать при себе и кормить какого-то голодранца, который не может наскрести приличную кучку золота для покупки маленькой картины известного художника. Вспомнив исторические книги и рассказы деда, я согласилась с ним, что у нас что в Европе всегда при дворе оттиралось нищебродие в надежде урвать жирный кусок. Гномки так же по мере сил не отставали от своих мужчин. Они были законодательницами моды во всем. Если гномка ради шутки бы явилась на Императорский прием с дырявым ведром на голове, то на следующим прием с ведрами пришли бы все дамы. Лучшие ткачихи, портнихи, вышивальщицы, мастера батика, парфюмеры, создатели косметики и авторы слезливо-сопливых любовных романов все это гномки. И они вовсе не скрывались от людей, а наоборот вели активную светскую и общественную жизнь. Гномы терпеть не могли махать секирами, а предпочитаю изящно фехтовать рапирами или вступать с обидчиком в переписку. Вот такие вот утонченные гномы тут жили. — Не удивлюсь, если среди гномом полно гомосексуалистов, съехидничал мой внутренний голос. На закономерный вопрос а кто тогда добывает руду и всякие каменья, Сивка уже не удивляясь моему невежеству поведал о том, что это цверги, леприконы и гоблины. Гоблины были лучшие шахтеры и золотоискатели, а цверги и леприконы — ювелиры и инженеры. Причем они не горбатились с утра и до ночи в шахтах или в мастерских, наоборот их рабочий день составлял всего пару часов в день и то под настроение. Они работали только в своих родовых каменоломнях, приисках и мастерских. А вот на императорских, коротали время до отправки в штраф-бат преступники. Еще удивительнее оказалось то, что все таверны, кабачки, гостиницы почти всегда содержали оборотни, а перевертыши шили самую лучшую обувь. Кстати, оборотень от перевертыша тут отличался тем, что оборотень мог обернуться когда захочет, а перевертыш только в первый день полнолуния каждой из лун. Дроу тут вместо того чтобы стачивать зубы об камни, прогрызая путь к солнцу из пещер, крышевали весь преступный мир. Все воры, убийцы, проститутки, каталы все платили им дань. Вампиры были лучшими врачами, а лесные и домашние духи ветеринарами. Русалки были местными спасателями Малибу, а баньши трудились на ниве предупреждения преступности, вернее трудились стукачами при местных отделениях милиции. А вот эльфы, эльфы занимали тут нишу, которую в моем мире занимали выходцы из Кавказа. В свободное от клеянья местных девиц время, они покупали и перепродавали сельхозпродукцию, выращиваемую местными фермерами. Торговали подделками, штамповавшиеся ловкими ручонками крысюков и держали стационарные точки продажи еды. Их светлые жены сидели в эльфийских лесах, гнали довольно паршивый самогон и воспитывали как своих законных отпрысков, так и полукровок, которых им периодически подбрасывали зарабатывающие в поте лица деньги, любвеобильные мужья. Со временем полукровка наравне с законным отпрысков, вставал к прилавку. Но только в отличии от последнего, незаконный сын или дочь никогда не допускался к ведению семейного бизнеса. Максимум на что он мог рассчитывать, так это на место младшего помощника менеджера по продажам, то есть принеси прими подай иди на хрен не мешай. Та милая продавщица, что не дала нам с Сосискиным сегодня умереть с голоду, как раз была полукровкой. Когда я наивно поинтересовалась, а как же знаменитая эльфийская точность в стрельбе, Сивка заржав проинформировал, что эльф дракону в тыл с пяти шагов не попадет, и то если сможет натянуть боевой лук. — Господи, Сивка а кто у вас тогда защищает рубежи родины, как вы вообще тут воюете, если тебя послушать, так все усилено занимаются зарабатыванием денег. — Мы все служим в императорской армии по 12 циклов луны каждый год, а элиту наших войск составляют нанятые Императором орки. Остальные как могут сами защищают свои дома, гордо ответил мой сегодняшний лектор. — Короче армия у вас почти нерегулярная, и каждый партизанит сам по себе, подвела я итог. За увлекательным рассказом я и не заметила как мы наконец пришли на Оружейную улицу и сивка провел меня в самую большую лавку.

Глава 11

В лавке за прилавком сидел тролль. Горилло-шкафо-подобный, покрытый рыжей шерстью мужик, развалившийся за прилавком и громко чавкающий. Он окинув нас ленивым взглядом, скривился при виде веселой расцветочки моего костюма и сочтя нас явно не серьезными покупателями, уткнулся в огромную лоханку и продолжил методично работать челюстями. Я огляделась. Все стены, витрины и прилавки были завалены всякими непонятными для меня железяками, кольчугами, а по углам стояли броне-майки, броне-кальсоны и различной модификации кастрюли на голову. При виде всего этого, я сразу почувствовала себя на месте жутко ревнивой жены, которая вечно везде таскается за мужем и поэтому вместо того чтобы жаловаться по телефону маме на мужа-козла, вынуждена находится в магазине торгующим автозапчастями. Только ей за ее мучения вполне могла перепасть дешевенькая помада, изготовленная в подвале руками трудолюбивых въетнамцев, то мне от хронически безденежного Сивки такой роскоши можно было не ожидать. С отсутствующим видом я рассматривала все эти мечи, кинжалы, сабли, рапиры и то, что я не знаю как называется, потому что холодное оружие всегда было вне сферы моих интересов. Никакой блеск стали, изящество рун, пробегающих по клинкам, гарды в виде оскалившихся драконов, не могли меня заставить выдохнуть страшное женское "ХОЧУ". Мне было глубок фиолетово на каменья украшавшие рукоятки этих хреновин, потому что единственные каменья которые могли бы вызвать во мне интерес — это каменья в ювелирных изделиях. Если для кого то меч и был продолжением руки, то у меня эти фаллические символы не вызывали никакого желания продолжить ими даже мизинец на ноге. Что бы потянуть время до оглашения отрицательного результата нахождения здесь, я подозвала восторженно пялившегося на волнообразный дрын Сивку и на ушко спросила. — Сивка, а вот когда мы шли к Яфону я там с девкой видела похожего мужика, только он поменьше был в габаритах, это был тоже тролль? — Нет Дариа, это полукровка, видимо его мать была человеческая женщина или орка. Я нервно закашлялась, а Сивка скабрезно улыбаясь добавил- Ну среди женщин всегда найдутся любительницы в некотором роде выдающихся частей тела мужчин. У меня совершено не было желания просвещать Сивку о преследующим многих мужиков заблуждения о ценности размеров кое-чего, и поэтому я отошла к стенду с какими-то топориками. Очень быстро устав натирать себе глаза об этот металлоломом, я направилась к прилавку с кинжалами. В конце концов уходить без покупки было неудобно, мы ж побеспокоили звоном колокольчика у двери такого занятого товарища, да и кинжал будет неплохой заменой тупого кухонного ножа, за который я взяла манеру хвататься. Поковырявшись с умным видом в куче кинжалов, я выбрала украшенный всего одним скромным мутноватым камешком тесак, напоминающий мамин любимый разделочный нож. — Сколько, спросила я подойдя к местному продавцу-кассиру. -50 золотых это работа мастера Громоглода Младшего, дыхнул мне в лицо вчерашними щами приветливый продавец. Услышав сумму я протяжно свистнула. Нет, я теперь такая богатая, что все обитатели Рублевки нищета против меня, но отдавать такие деньги за кусок металла, да еще без алмаза Граф Орлов на рукоятке, показалось мне верхом расточительства. — Дариа не раздумывай, бери это вполне приемлемая цена, мастер Громоглод Младший не так известен как Громоглод Старший, начал убеждать тот, кто отвалил 20 золотых за тряпку которая от силы тянула на 5 медяшек. (После получения сдачи от продавщицы булок, я уже имела представление о том, что тут явно не знали что такое инфляция и высокие цены). Я с жалостью посмотрела на удобно лежащий в ладони кинжал и тихонько поинтересовалась у Сивки сколько процентов скидки я могу выжать из этого симпатяжки? — Не хочу тебя расстраивать, но если ты скинешь хотя бы пол золотого, то завтра у нас поднимется на небе четвертая луна. Я не желала сдаваться просто так и выпускать из своих цепких ручонок то, что в них попало, даже если мне это на фиг не надо. Ничего не поделаешь, мы женщины все такие, цапнем что то, а потом думаем "А на хрена я это купила да еще за такие деньги". -Я попробую Сивка, если не получится уйдем, попытка не пытка. — Дариа, мы можем позвать Сосискина, если он так тебе понравился, особо не веря в чудо отозвался любитель покупать не торгуясь. — Я смотрю Сивка, у тебя задница уже зажила и ты уже не боишься лишится еще одной ее части. — Если мы его позовем, он тебе пол филея отглодает только за то, что ты меня сюда затащил, учти я тебя сдам при первой возможности и скажу что ты еще подбивал меня купить этот кинжал, мне свое здоровье дороже. От таких несправедливых с его точки зрения слов, Сивка задохнулся от возмущения, но мне было не до него. Я нацелилась торговаться до победного, зря что ль к бабушке на работу постоянно ходила и она меня учила сбивать цену. Да она меня лично придушит, если узнает что я ее посрамила в глазах коллеги по работе. Начать решила издалека. — Уважаемый, я с рождения копила на подарок для отца к его выходу на пенсию, но у меня не хватает несколько монет, вы не могли в честь завтрашнего бракосочетания дочери многоуважаемого градоправителя уступить мне его за 45 золотых. — 50, равнодушно ответил тролль, даже не посмотрев в мою сторону. — Живу я на границе Империи, но услышав что в вашей лавке продаются изделия работы мастера Громкохрюка Среднего я потратила долгий путь, отбиваясь перочинным ножом от насильников и грабителей, чтобы порадовать больного отца, а вы не хотите уступить мне пару монеток, продолжала гундосить я. -50 золотых, и не Громкохрюка Среднего, а Громоглода Младшего, все так же равнодушно ответил он. Волосатый бизнесмен явно не хотел идти мне на встречу. Я вздохнула и выудила из своей памяти те незабываемые минуты, которые провела отчаянно торгуясь в каждой лавочке арабской страны, в которой бывала Для пущего раззадоривания вспомнила Стамбульский базар и Тунисскую медину и ринулась в бой. -40 или я покидаю эту лавку детских игрушек.- 50 уже заинтересовано ответил хозяин скобяной лавки. -35 или я сажусь на крыльцо твоей лавки и буду говорить каждому входящему что ты продаешь крысючьи подделки. Видимо крысючьи подделки больное место всех местных произоводителей, потому как через минутное молчание, мучительно сопя он выдавил- 49 золотых и 99 серебрушек. -30 или я скажу градоправителю что ты скрываешься от налогов и ведешь черную бухгалтерию.- 49 и 98 сквозь зубы процедил он в ответ. Ха, видимо не так тут чисто с бухгалтерией, коли волосатик поплыл, захлопала я про себя в ладошки. -25 или я донесу Императору что ты не только утаиваешь налоги, но и поставляешь оружие Темному лорду, вот он обрадуется там как раз недобор в гарнизон на границу. — Демон с тобой 49 и половина золотого и проваливай отсюда, взревел он в ответ на мои инсинуации. — 20 или завтра дам на тебя наводку темному колдуну, он как раз ищет подопытного для нового эксперимента, пропела я на эти попытки меня разжалобить. Тролль налился кровью и нависнув надо мной заорал так, что со стен попадал почти весь арсенал -49 и чтоб духу твоего тут не было. Еще через полчаса моего откровенного шантажа и беспочвенных наездов я мило предложила — 15, бесплатные ножны, мешок с эмблемой магазина и 50 % скидка на все последующие товары. — Забирай и проваливай отсюда, почти плакал тролль кидая мне ножны. Я неторопливо отсчитала 15 серебряных монет и положила их перед под его налитым яростью взглядом на прилавок, и улыбнулась улыбкой крокодила. Зря он думал что уже отделался от меня, я еще не отомстила за то, что он не осведомился о моем драгоценном здоровье и не предложил чашечку кофЫ, когда я осчастливила его магазин своим визитом, и плевать что тут кофия нету, мог бы предложить чего-нибудь другого. — Ты что издеваешься, прохрипел эта мерзкая жадина. — А разве я говорила что то за золото, дорогой ты же не хочешь что бы завтра весь город узнал как ты обманываешь покупателей, наивно хлопая ресничками пропела моя стервозность. После милой и продуктивной для меня беседы, я получила назад 10 серебрушек, еще один уже богато украшенный крупными камнями кинжал, практически невесомую длинную кольчугу (на фиг не нужна, но мне хотелось сделать правнуку Кин-Конга приятное) и статус почетного клиента со скидкой в 80 % на все кроме брони для тела. Я здраво рассудила что эти железки замучаешься снимать, когда в туалет захочешь или спину почесать. Я бы могла вырвать еще какую-нибудь железку и увеличить размер скидки до 90 %, но надо же было троллю чем то расплачиваться за визит лекарю, после разговора со мной. Оставив тролля пребывать в прединфактном состоянии, пожав ему руку на прощание со словами "С вами было приятно иметь дело", направилась с вещами на выход. — Дариа, но ты забыла купить меч, каким то остраненым от всего мирского голосом проговорил мне в спину Сивка. — А я просто не почувствовала его тут, наверное мой меч лежит ждет меня в другом месте, повернувшись на ходу ответила я и впечаталась кому то в грудь. — Смотри куда прешь шлюха, раздалось у меня над макушкой. — Прет дерьмо у тебя из ушей урод, отвесила я ответный комплиманс и подняв глаза с встретилась с полыхающими злостью красными глазами беловолосого мужика. — Так быстро добивай его и валим отсюда, поддержала меня гордость. — Рот закрой, а то кишки простудишь упыриный выкормыш, презрительно процедив, я отодвинув его с пути, пошла вперед. Но когда я практически открыла дверь, почувствовала на себе сжавшие мое плечо руку. Наглая тварь, посмотрю как ты запоешь когда я тебя найду. Молись всем богам что я сейчас тороплюсь забрать свой заказ, но я обязательно найду тебя и покажу как дроу учат уважению, прошипел униженный и оскорбленный. — Пою я фальшиво, окрысилась я и не поворачиваясь стряхнула его руку с плеча. Я медленно вышла на улицу, и трясущимися от ярости руками наплевав на всю конспирацию, прикурила. Какая то мразь посмела мне нахамить, тоже мне нахер козырь дивный нашелся, убивала бы на месте таких уродов. Хлопнула дверь и ко мне подлетел перепуганный до дрожи в копытах Сивка. — Дариа, что ты наделала, закудахтал он, — ты только что нанесла смертельное оскорбление Хозяину подлунного города, он жестоко расправляется даже за косой взгляд в его сторону. Судя по вибрациям Сивки, я только что наехала на местного авторитета. — Вам надо срочно бежать из города, еще пара часов и вы не сможете покинуть его пределы, даже в доме градоправителя он вас найдет. Закончив наводить на меня ужас, он схватив меня за рукав рубашки зубами потянул за собой. — Сивка, если мы сейчас уйдем из города, то через пару часов он пустится в погоню и настигнет нас на дороге, а я всегда мечтала умереть в кровати, а не сдохнуть как подзаборная пьянь на обочине жизни, весь мой характер встал в позу. — И вообще никто из мужчин в моей семье никогда не показывал убегая от противника свои тылы, исключения составляли тактические отступления при появлении сторожа сада, куда они совершали налет за яблоками. — Причем тут мужчины, заорал Сивка, ты не мужчина, ты женщина, нет ты даже не женщина, ты Избранная, ты не имеешь права погибнуть от своего невоздерженого языка — А я и лошадь я и бык, я и баба и мужик. — Так что расслабься, никуда я не побегу, у меня богатый опыт общения с такими типами, разрулю ситуацию, отмахнулся великий русский авось. — Нет, ты не понимаешь, он не станет слушать твои извинения, он просто убьет тебя — Поверь мой наивный друг, такие как он сразу не убивают, им нравится смотреть как они причиняют кому то боль. — В крайнем случае я всегда могу показать свои крылья. — Он может просто метнуть в тебя кинжал, а потом только увидит их, практически рыдал этот трус. — Ну значит сегодня работаешь осветителем, включишь свой рог на всю мощность, Сосискин будет молится на мой светлый образ, а я буду вертеться как курица-гриль, что бы он увидел мою спину. — Все, хорош барагузить, веди меня в магазин с платьями, буду себе приличный саван подбирать, а то в тех тряпках, что вы мне купили даже умирать стыдно, не то что мужика принять. Глядя на меня как на приговоренного к казни, Сивка попеременно вздыхая и охая повел меня на другую улицу. По дороге глядя на мое спокойное лицо, он видимо решил что какой то дроу мне как слону дробина, и значительно повеселел. Едва мы дошли до местного универмага, он как истинный мужик, сказав что побежит к градопровиделю, смылся, наказав не скучать и никуда не уходить без него. С самым независимым лицом я вошла в бутик и поняла, что Сивка очень хотел реабилитироваться за косяк с сарафанчиком в плюшки-булочки, купленный в магазине крысючих подделок под видом последней новинки прошлой гномьей коллекции. Я попала в мир гламура, причем гламура с большой буквы. Если бы сюда попал Сергей Зверев, то эта звезда в шоке забыл бы даже как ругаться матом. Платья, рубашки, юбки, какие то совершено невозможные конструкции из ткани, жилетки всех цветов и оттенков щедро были украшены бантиками, рюшечками, оборочками, вышивкой, воланчиками, кружавчеками, стразиками, перышками и аппликациями из шкур натуральных чебурашек самого разного окраса. Стройными рядами стояли такие же нарядные сапожки и туфельки на головокружительных каблуках. В воздухе удушающее пахло сладкими духами, а на резных банкетках лежали всевозможные думочки и подушечки. Увиденный мной причал для блондинок мало напоминал посещаемые мной магазины спортивной одежды и мне со страшной силой захотелось смыться отсюда. Но взглянув на свой попугайский наряд я укорив себя за малодушие, решительно двинулась вдоль вешалок и манекенов. — Чем я могу Вам помочь? отвлек меня от поисков наименее гламуристого прикида мелодичный голосок. Я недовольно повернулась и посмотрела на симпатичную эльфийскую полукровку, которая профессионально улыбалась мне. Видимо местные управляющие периодически проводили обслуживающему персоналу тренинги по работе с клиентами, если она даже в такой чувырле как я, она углядела потенциальный кошелек. Но куда им наивным средневековым менеджерам по продажам тягаться с поднаторевшими в их отшивании московскими покупателями. Если бы тут бывали тетки из наших краев, то вместо того чтобы испугано отшатнутся и позорно бежать в какую то подсобку от фразы "Вы можете помочь мне помочь только материально", произнесенную со самым зверским выражением лица, она бы просто мило посмеялась и не стала бы мне отсвечивать. Наконец я выбрала самое скромное в этом фейерверке оглушающей роскоши платье, в тон ей рубашку, платок и туфли на самом низком каблуке, которые я в обычной жизни не отдела бы под расстрелом из за его высоты. Приметив отгороженную красивой шторой половину магазина, посчитав ее за примерочную я пошла мерить вещи. Но вместо примерочной я попала в царство эротического белья. Уж на что я спокойно отношусь к таким вещам, предпочитая чулкам плотные колготки, а ажурным — лифчики в которых грудь не вываливается при каждом шаге, но тут даже мне захотелось почувствовать себя красоткой из журнала для взрослых. Всевозможные корсеты, полупрозрачные пеньюары, шелковые чулки, игривые подвязки так и призывали померить их. Это была работа какой-нибудь талантливой гномки, а в то что это изделия их знаменитых мастериц я не сомневалась ни минуты, держа в руках корсет. Сразу чувствовалось что гномки знали толк не только в удовольствии, но и в удобствах. Уж не знаю какому инквизитору пришла "гениальнейшая" идея зашнуровывать корсет сзади. Дураку же понятно, что спереди женщине это сделать удобнее и быстрее. Я не знаю как в прошлые века мужчины воевали в этими шнурками и крючочками сзади в стремлении побыстрее добраться до столь манящих их частей тела, но наши мужики до сих пор часами путаются в застежках лифчика. Тут же создатель корсета расположил шнуровку спереди, облегчая мне задачу по облачению в постельные доспехи. Местные зеркала отразили мисс Плейбой не знаю за какой месяц. Белый корсет с родными стрингами (как знала сегодня привела в порядок зону бикини, а то выглядывающая из под них прическа аля Анжела Девис вызывала бы диссонанс во всем образе) прекрасно оттеняли мой загар и выгодно подчеркивали все нужные вогнутости и выпуклости, ноги в чулках с кружными подвязками да еще обутые в туфли на довольно высоком каблуке, казались ходулями. Обычно я подчеркиваю их длину и красоту ладно сидящими джинсами и дорогими удобными кроссовками, а не разрезами по самое не балуйся, именуемые среди наиболее смелых девушек "Иди за мной", но сейчас я признала возможности шпилек. Мне сразу захотелось стать мадам Помпадур, заиметь бархотку с камеей на шею, высокий белокурый парик со страусиным пером, на вздымающуюся грудь — пикантную мушку, а у ног чтоб непременно был Людовик XVI. И когда я в своих мечтах дошла до того момента, когда Людовик переписывал на мое имя Версаль и все прилегающие к нему территории включая Париж, в комнату ввалился эльф, явно прискакавший разбираться кто так напугал его сотрудника. Ввалился и сделав и без того не маленькие глаза неприлично большими, восторженно шевеля ушами и плотоядно облизываясь, вылупился на меня. Я выжидательно уставилась на этого вуйеариста, мол ты только посмотреть зашел или может ответно что то покажешь. Пауза затягивалась, я совершенно не собиралась визжать и метаться в поисках вещей для прикрытия телес, пусть посмотрит на то, что ему не обломится, но его масляно заблестевшие глазки стали наводить на меня тоску. Наконец я сказала — Ну что чего стоим, кого ждем, когда платить будем. Он не реагировал, судя по его обалдевшему виду он грезил наяву и представлял как будет рассупонивать на мне эту сбрую и что же еще такого интересного можно у меня увидеть. Следующая фраза заставила его отмереть — Золотой, или я сворачиваю просмотр. А что, надо же мне было как то компенсировать 5 серебрушек оставленных в оружейной лавке. Да, да, конечно, сейчас, залопотал этот любитель клубнички, хлопая у себя по карманам. Наконец он нашарил в кармане мешочек и не открывая от меня глаз, вытащил золотую монетку и протянул ее мне. Я усмехаясь забрала ее из его трясущейся конечности и демонстративно сунула в вырез корсета. Его потные похотливые ручонки, которые потянулись к вожделенным тесемочкам и веревочкам, бессильно упали когда он услышал — Теперь вали отсюда, ты заплатил только за поглядеть, на потрогать у тебя средств не хватит, а откроешь свою пасть возмущаться, я заору так, что сбежится пол города и все узнают что ты меня изнасиловал прям на своем рабочем месте. А потом посмотрю насколько после этого у тебя упадет не только выручка. Посмотрев на меня как ребенок, у которого отняли конфету, обиженный ушастый ловелас, тоскливо вздыхая удалился и оставил меня одну. Я быстро сняла вещички, призванные раззадоривать мужскую часть населения в любом мире, и переоделась в выбранные мной вещи. Увиденное вполне меня устроило, темно синий сарафан, бледно голубая рубашка, все с минимальным количеством вышивки, как говорится скромненько и со вкусом. Правда каблук мог быть поменьше, но изготовитель обуви и владелец магазина считали иначе. Напоследок замотав голову белым платком на манер чалмы, слегка подкрасившись и подушившись в выуженным из косметички пробником моих любимых духов, моя душенька лебедушкой проплыла по направлению к кассе. За прилавком стоял тот же самый эльф, и судя по приклеенной улыбке, он уже взял себя в руки. Когда я подошла расплатится, он вежливо поинтересовался не та ли я ларда, что только что практически разорила достопочтимого оружейника Гроходрюха. От этих слов меня всю перекорежило, терпеть не могу тех, кто подглядывает и подслушивает, в лавке мы были трое, значит этот чекист-надомник стоял под дверью и подслушивал. — Я смотрю у вас уши не только очень большие, но и через чур чуткие, но я могу лично в полевых условиях и без наркоза провести операцию по их уменьшению, чтобы некоторые не отирались под чужими дверями и не разносили сплетни. — Что вы ларда, я и не думал подслушивать, просто я послал своего домашнего духа к уважаемому Гроходрюху с приглашением на ужин, и он стал невольным свидетелем вашего разговора. Я не была настроена миндальничать и поэтому сурово изрекла — Значит мы не будем тратить время друг друга по напрасну, вы мне просто скажите реальную стоимость этой вещи, чуть-чуть добавите себе на жизнь и мы разойдемся как в море корабли.

Вот так мне практически задаром достался наряд, за который другая бы отдала довольно приличные деньги. Пока Сивки не было, я заприметив на противоположной стороне кафешку под навесом, отправилась туда отдохнуть слегка перекусить, что не говори мотать нервы окружающим весьма утомительное занятие. Очередная полуэльфийка принесла мне восхитительно пахнувшую чашку с каким то напитком и умопомрачительное пирожное. Избавившись от комплексов, порожденных жадностью Сосискина при выборе мне одежды, я смогла спокойно рассмотреть сидящих вместе со мной в кафе и проходящих мимо по улице людей. Если с внешним видом представителей иных рас мне все было понятно, то я никак не могла понять что меня настораживает в людях. И как не странно, но окружающих съедал такой же нездоровый интерес ко мне. В очередной раз поймав на себе взгляды проходящей мимо компании девушек, я не удержалась и полезла в сумку за зеркалом, думая что у меня потекла тушь. С боевой раскраской все к счастью было в порядке, но глядя на свое отражение я поняла в чем заключается подвох. Мы всегда безошибочно выделяем в толпе прохожих иностранца. Чем то он неуловимо отличается от нас, толи черты лица чуть другие, толи выражение глаз, толи походка и посадка головы, вроде такой же как и все прохожие, но мы всегда поймем что он иностранец. Моя легенда в очередной раз дала трещину, затеряться в толпе не получится, за что очередное человеческое спасибо трем весельчакам. От невеселых мыслей меня отвлек вернувшийся Сивка, нашедший меня в кафешке. Он сиял как тульский пряник, градоправитель уже не надеявшийся на его появление, был настолько счастлив, что даже не поинтересовался где его носило столько времени. — Я так спешил к тебе, что отказался даже от ужина, а там знаешь какие вины подаются, сделал прямой намек вымогатель. — Ну давай веди меня в рюмочную, только не долго нам еще Сосискину еду покупать, поддалась моя уступчивость. По дороге к точке разлива алкогольных напитков, к счастью нам попалась мясная лавка, где я не торгуясь отоварилась по полной, в противном случае меня ждала бы приличная истерика, а мою пятую точку пузырек зеленки. Поплутав в каких-то переулках, мы наконец добрались до забегаловки, где наливали не только пепси. Увидев размер ведерочка, в котором плескалось заказанное Сивкой пойло, мне бы дуре подбить его стремление надраться прям на взлете, но я ушла в свои мысли, а когда через какое то время вернулась с небес на землю, Сивка был уже тепленький. Быть санитаркой и тащить на себя в голову раненого водкой бойца мне совершено не хотелось, да и опыта транспортировки пьяных единорогов у меня не было. Вот пьяного мужика, а если постараться то и двух, это я пожалуйста, а вот заплетающегося четырьмя ногами единорога увы не доводилось таскать домой. Но именно в этом качестве мне пришлось выступить. По дороге к постоялому двору для начала Сивке приспичило посетить ювелира. Оказывается, насмотревшись на меня, ему очень захотелось украсить свои уши сережками. Потом был художник, слава богу гном из молодых живописцев, который осуществил давнюю мечту Сивки, нарисовав на непострадавшем от зубов Сосискина боку, русалку. Только вместо головы у нее был череп, а в руках она держала пузатую бутылку и огромную кружку. Все это обрамляла надпись, правда мне не сказали что та было написано, но подозреваю что "Все бабы б. и". На вопрос чем он вообще за все расплачивается, Сивка пробухтел что-то невразумительное, а на вопрос как он завтра будет участвовать в предстоящей церемонии, он просто меня послал по матерной. Пьяный, поющий во всю глотку местные скабрезнее частушки, с хреновой тучей всяких колечек и прочих сережек сверкающих в обоих ушах и трясущий браслетом, продетым в ноздри, с пятном от зеленки на одном боку и с совсем не с невинным цветочком на другом, подмигивающий всем проходящим девушкам абсолютно пьяным глазом Сивка, вызывал у прохожих примерно те же чувства, которые я вызывала у них по утру. Двух потрясений город мог и не пережить, надо было заканчивать сольный номер Сивки как можно быстрее, но такси тут не ездили, а мы до кучи еще и заблудились. Как всегда в такой ситуации только что буквально кишевший под ногами народ, испарился. Я уже не надеялась найти хотя бы умертвие, когда услышала впереди шаги. Я полетела на этот звук и выпалила — Простите, Вы не подскажите как мне пройти к постоялому двору "Спотыкач", а то мы с моим другом заблудились. Последние слова я произносила по слогам. На меня улыбаясь смотрел ОРК. Авторы любовных романов, когда описывают первую встречу главной дурочки с ее ожившей девичьем мечтой, в таких случаях пишут: "Ее сердце затрепыхалось испуганной птицей, от прерывистого дыхания грудь волновалась как бурная река, глаза распахнулись в немом восхищении…" ну и дальше по списку. Авторитетно заявляю — врут, причем нагло и безбожно. Когда я увидела воочию мужчину своей мечты, я его тут же захотела, прям сейчас и немедленно и если бы не пьяный в хлам Сивка, требовавший буксировки в стойло и голодный Сосискин, я бы его изнасиловала не сходя с этого места. Нет это не был мой далекий Хришенька, это был совершено другой орк, но он был почти такой же, и мне пришлось впиться ногтями себе в ладони, чтобы привезти себя в чувство, а не пытаться прикинуть какую позу из Камасутры я хотела бы испробовать с ним первой. Орк смотрел на меня с ленивой усмешкой, прекрасно осознавая какое впечатление он на меня произвел. — Кого же прекрасная ларда имеет в друзьях, промурлыкал этот похититель моего сердца. Голос был достаточно грубоват, и поэтому я смогла отмереть и усмехнувшись сказала — Я его не имею, я его домой пьяного веду, и показала на пытавшегося уже лечь спать под забором Сивку. Орк увидя моего пьяненького коняшку заржал, и подойдя к нему легко взвалил на плечо. Не обращая на меня никакого внимания этот тяжелоатлет двинулся вперед. За ним как японка в традиционной обуви, выворачивая ноги на каждом шагу, отчаянно мечтая оказаться на месте Сивки, семенила я. Сивка как все пьяные ходил по кругу, это я выяснила примерно через пять минут, когда увидела знакомый постоялый двор. Вежливо поблагодарив скинувшего с плеча как мешок с картошкой Сивку орка, я с сожалением вздохнув зашла практически в родные пенаты. Попросив Яфона забрать валяющегося у ворот пропьянота, бегом направилась кормить Сосискина. Если бы не целая корзина копченостей и довольно приличный кусок мяса, меня бы порвали на части. Сосискин поглощал еду быстрее чем мающийся похмельем поглощает бутылку пива. В процессе его насыщения я похвалилась покупками и в красках расписала свой поход по местным торговым центрам. Пес похвалил меня за мою бережливость, но при этом он заявил что сумел бы сторговаться еще дешевле. Пребывая в воспоминания об орке, я даже не стала его разубеждать в обратном. Если ему хочется думать, что кто-то бы заплатил целый золотой за счастье видеть его в корсете, то кто я такая чтоб его разубеждать. Наконец он насытился и великодушно согласился сопровождать меня к ужину. На мое счастье кухарка вернулась и я вполне нормально поела. — А народу то на этой малине прибавилось, заметил прибывающий в крайне благодушном настроении Сосискин. И действительно, почти все столики в зале были заняты, и народ методично опрокидывал в себя кто рюмки, кто кружки, а кто то пил прям из горла. Да и контигентец демонстрировал лица, не отягощенные интеллектом. На нашу беду к столику подошел чуть отрезвевший Сивка и затребовал себе выпивку. Яфор приволок нам на стол ведро бормотухи, а для меня маленький кувшинчик гномьего вина. Гномье вино…что я могу сказать об этом, те из нас кто помнит что такое настоящее вино, тот поймет что я испытала, когда сделала глоток. Это был совсем не амброзия. — Портвейн Три топора, вынесла свой вердикт печень и порекомендовала воздержаться от дальнейшего распития. Видя скорченый мной кисляк, до сих пор не нюхавший даже пробку, признававший только запах колбасы и вкус отборной вырезки пес, потребовал капнуть себе в мою пустую тарелку. Лакнув, этот юный алкоголик признал, что гномы таки умеют делать вино, а я зажралась. Как на грех в этот момент крепленая червивка сделала свое черное дело, в голове слегка зашумело, и мне похорошело. Рядом нарисовался гном с какой то мандулой и спросил что прекрасная ларда хочет услышать. Ларда все еще пребывающая в романтическом настроении пожелала что-нибудь лирическое. Гном поклонился и через минуту аккомпанируя себя на этой бандуре запел. Голос был хороший, играл он превосходно, только от мотива и слов у меня сводило скулы. Естественно этот местный акынистый бард пел о прекрасном воине, отправившимся в поход против Темного лорда, а его верная жена нацепив пояс верности осталась вышивать под окошком. И все эти саратовские страдания тянулись куплетов пятьдесят. Когда он наконец заткнулся, какой то заплетающийся голос, звучаший рядом со мной произнес "А повеселей слабать можешь, но только не Мурку". Холодея от догадки я повернулась и увидела пьяного Сосискина и валяющийся рядом пустой графинчик из под вина. Пока я приходила в себя, этот свинтус доковылял до барда, попросил какого-то гоблина подсадить его за стойку, и что то зашептал на ухо гному. Тот начал перебирать струны подбирая мотив, пес утвердительно кивнул, через минуту зал взорвало:

Алёшка жарил на баяне,

Гремел посудою шалман,

В дыму, табачном, как в тумане,

Плясал старый одесский уркаган

В одной хавире повезло блатному Ваньке,

Удачно он обмолотил скачок.

Купил закусочную в центре Молдаванки

Где был одесский вещевой толчок