… Значит, подождал, пока никто не будет рядом и никто не услышит его просьбы!?

Ну, я про это и говорю — здоровый такой дед, только произношение какое-то странное. Я его по английски спрашиваю, чем могу ему помочь, а он у улыбнулся, ну как вы сейчас и отвечает — «мадмуазель, я хотел бы поговорить с вашим секретчиком».

Тяжело вздохнув, Павел уточнил — он сказал это на английском или на русском.

Голубые глаза начали наполняться старательно сдерживаемыми слезами — ну я ведь и говорю, на русском, только произношение какое-то странное!

Ну, хорошо, хорошо заинька ты моя, веди ко мне этого жутко таинственного деда.

Счас! Павел Петрович! — серенькое, в горошек платьишко радостно вылетело за дверь.

Павел покачал головой, ну, чудо малохольное, хотя девчонка старается — когда сможет языки подтянуть до нужного уровня, со своей работой ресепшиониста вполне будет справляться.

В дверь постучали.

Павел Петрович! К вам посетитель!

Вошедший оглядел крохотный кабинет, плотно прикрыл за собой дверь и прошел к приготовленному для него стулу, напротив канцелярского стола с ровной тонкой стопкой чистых листов бумаги и двумя ручками, лежащими около чернильницы, за которым сидел Павел.

Сел и стал внимательно разглядывать секретчика, явно пытаясь составить о нем свое мнение до начала разговора.

Наконец, придя к какому-то выводу, произнес — меня звать Геста, я бы хотел передать кое какие бумаги вашему начальству и мне срочно нужно в Россию.

Секретчик насторожился. Кого вы подразумеваете под моим начальством?

Ну, если я не ошибаюсь, у вас сейчас должен командовать парадом Лаврентий Берия.

У вас личное письмо к Лаврентию Павловичу? Он вас знает?

Нет. Но я его вполне знаю — с непонятной иронией произнес старик.

Я понимаю ваше недоверие, но давайте мы сделаем так — я покажу вам бумаги, потом вы, не вдаваясь в подробности, поверьте, это не ваш уровень, уложите их в конверт и мы вместе его запечатаем.

Вы извините меня, молодой человек, но пакет должен попасть только лично в руки Берии, это очень важно и конфиденциально.

После короткого молчания Павел произнес — у вас испанское имя, но вы явно не испанец!?

Посетитель оживился — Вы воевали в Испании?