Хавьер нарочито пристально посмотрел на Луизу.

– Малиновый цвет никогда не был в числе моих любимых, хотя, должен признать, вам он к лицу. Думаю, вам не стоит отказываться от шляпки, но чашка чая для вас найдется, смею заверить.

Луиза улыбнулась, взяв его под руку.

Рука Хавьера была твердой, и даже сквозь перчатки она чувствовала текстуру дорогой шерсти, из которой был сшит его сюртук модного кроя. Но в данном случае не сюртук красил хозяина, а совсем наоборот. И рост, и стать, и благородство черт, и крепость мышц – все в нем вызывало неподдельное восхищение.

– Он с тобой заигрывает, – одними губами, улучив момент, сообщила тетя. Выглядела она при этом довольной.

Луиза чувствовала, как горят ее щеки. А леди Ирвинг оживленно обсуждала с Хавьером способы, какими можно незаметно произвести подмену чая на бренди. В том, что Луизу потянуло к хозяину дома, не было ничего удивительного. Мужское обаяние Хавьера признавалось всеми. И в том, что он слегка заигрывал с ней, тоже не было ничего необычного; было бы странно, если бы он этого не делал.

«Я в восхищении. Вы сразили меня своим непревзойденным обаянием. Я вся в вашей власти. Делайте со мной все, что хотите». Он ведь этого добивается?

Как бы не так! В общении с графом она ощущала себя жонглером, подбрасывающим в воздух горящие свечи. Стоит потерять бдительность – и обожжешься, или, в лучшем случае, закончишь номер с грязными от налипшего воска руками.

Луиза всегда была очень осторожной. И бдительности ей было не занимать.

Так что, возможно, пришло время научиться жонглировать.

– Не хотите ли лимон к чаю? Или молока? – Молодая леди склонила голову и шепотом добавила: – Или чуточку бренди, как ваша тетя?

Эстелла Ирвинг, сидевшая по правую руку от Луизы, резко выпрямилась и издала звук, выражавший возмущение.

Луиза улыбнулась проницательной девице – очень изящной, небольшого роста, с волосами, напоминающими львиную гриву, и озорными искорками в ореховых глазах.

– Спасибо, но я предпочитаю чай без добавок. Кто-то из нас двоих должен сохранять трезвость.

– Не будь занудой, – прошептала ей на ухо леди Ирвинг.

Все три дамы сидели рядком на обитой дамасским шелком кушетке в греческом стиле. В просторной комнате, убранство которой отличали простота и элегантность, к этому времени собралось человек пятнадцать, представлявших лондонский бомонд. Их наряды были всевозможных цветов – от невинного белого до порочного черного. Разумеется, все оттенки серого цвета тоже были представлены. Что же до интерьера, то он был выдержан в несколько иных тонах. Нежно-зеленые, цвета первой листвы стены служили отличным фоном для люстры с керамическим дном и плафонами, имитирующими и черный базальт и украшенными изящными фигурами муз. В звенья металлической подвески были продеты еловые ветви, наполнявшие комнату бодрящим ароматом.

В гостях у лорда Хавьера Луиза чувствовала себя прекрасно. До сих пор она не увидела здесь ничего вульгарного или пошлого, ничего, что вызвало бы у нее отторжение. Это касалось и обстановки, и составившей им с тетей компанию молодой леди с вызывающими манерами, одетую в старомодное, колом сидящее платье из розового муслина.

– Так вы, оказывается, не прочь побаловаться бренди, миледи? – поинтересовалась у леди Ирвинг девушка в нелепом платье. – Я с удовольствием составлю вам компанию. – Я – мисс Тиндалл. Джейн Тиндалл.

Тетя Эстелла что-то невразумительно промычала, а Луиза спрятала усмешку, поднеся чашку к губам. Чай был превосходного качества, с тонким приятным ароматом. Ничто так не поднимает настроение, как чашка хорошо заваренного горячего чая, подумала мисс Оливер, и никакой бренди не может сравниваться с этим волшебным напитком.

– Крепкие напитки не для юных незамужних леди, – наставительно заметила леди Ирвинг, сделав добрый глоток.