— Отвечай, когда я спрашиваю. Очнись наконец!

Шинглтон очнулся. Развернувшись, как пружина, он поднес кулак к лицу Тисла.

— Убери от меня свои грязные лапы!

— Я спросил, ты видел его?

— Я сказал, нет.

— Ты ничего не сказал!

— Не сказал, — тупо повторил Митч.

Оба посмотрели на него.

— Быстро, помоги мне, — произнес Тисл, и они потащили его к небольшой впадине, окруженной кустами. Впадина была полна дождевой воды, и Тисл медленно опустился в нее, грудью и животом чувствуя холод.

Его руки дрожали, когда он проверял пистолет — убедился, что вода не залилась в дуло. Он знал, что нужно делать сейчас, ему было страшно, но выбора у него не было. Он знал, что если будет думать об этом слишком долго, то ничего не сможет сделать.

— Оставайся здесь с Митчем, — сказал он Шинглтону. Во рту у него пересохло от волнения. — Если кто–нибудь выйдет из этих кустов и не скажет сразу, кто это, стреляй.

— Что вы имеете в виду — остаться здесь? Куда…

— Вперед. Если мы попытаемся бежать назад, по собственным следам, он просто пойдет за нами. Попробует кончить все, не сходя с места.

— Но его учили таким боям.

— Меня тоже обучали в Корее ночному патрулированию. Это было двадцать лет назад, но я еще не все забыл.

— Мы можем подождать его здесь. Он обязательно придет.

— Да, подкрадется и прикончит нас. Так нельзя. Ты же сам только что сказал, он обучен таким боям. Как раз на это я рассчитываю. Он не ожидает, что я пойду к нему и буду играть по его правилам. Он думает, что я буду убегать, а не нападать.

— Тогда я пойду с вами.

— Нет. Митча нельзя оставлять одного. К тому же вдвоем мы наделаем слишком много шума.

Он пополз в лес.