Рейнар сдержанно кивнул. Его потрясла сумма, названная хозяином, но чего-то подобного можно было ждать от Ротшильда.

– Если вас не затруднит пройти в соседнюю комнату и подождать, пока я отсчитаю вам деньги, я постараюсь не заставлять вас долго ждать.

Мой напарник внимательно посмотрел на менялу. Лицо труженика валютного фронта лучилось честностью, как штрих-код швейцарского сыра.

Лис толкнул дверь и вошел. В комнате царил мрак, полный и абсолютный. Мой друг поудобнее перехватил посох и стал, тихо переступая, медленно обходить комнату.

– Я рад вас приветствовать, господин Талбот, – произнес приятный мужской голос откуда-то из темноты.

– И вам того же, – настороженно буркнул д"Орбиньяк, на всякий случай проверяя, легко ли выходит лезвие.

Говоривший, видимо, услышал характерный звук и поспешил предварить опасения Лиса.

– Граф не сможет прийти. Он ранен сегодня на турнире. Я буду заменять его.

– Почему я должен вам верить?

– Хотя бы потому, что я знаю имя вашего настоящего отца.

– Хорошо. Назовите его.

– Генрих Анжуйский. Его величество король Генрих Плантагенет.

Мы с Рейнаром проглотили языки от удивления. Это для нас было чем-то непредвиденным!

– Хорошо. Я вам верю.

– Хотите что-нибудь передать его сиятельству?

– Да. Передайте ему одну фразу. Скажите, что смерть – есть сон.

– Смерть – есть сон? Что значит эта фраза?

– Знающий – поймет.

– Хорошо, я передам. Что-нибудь еще?

– Все.