– Нужно поговорить, – сказал он. Тон его голоса был каким-то деревянным, словно слова давались Андрею с трудом. Привыкшая к его невозмутимости и способности в любых обстоятельствах рассуждать здраво, я не желала признавать, что и он может проявить слабость и растеряться.

– Это касается Никиты, – добавил Андрей.

Теперь, по крайней мере, мне стало ясно, почему он так озабочен. Никита был ему как сын – с собственной дочерью Андрей находился в весьма натянутых отношениях, а вот с пасынком бывшей жены от второго брака общий язык нашел легко. После того как Андрей спас жизнь Никите во время войны в Осетии и уберег его ногу от ампутации, парень считал его своим вторым отцом[6]. Андрей всегда трепетно относился к делам Никиты, и теперь, похоже, речь шла о серьезной проблеме.

– В чем дело? – спросила я озабоченно.

– Никите грозит серьезное разбирательство.

– Толмачев может иметь к этому отношение?

Андрей кивнул.

Нет, этот человек прямо-таки вездесущ! Только стоит подумать, что он отказался от попыток скомпрометировать ОМР и таким образом отомстить нам с Андреем, как он снова всплывает из небытия и отравляет нам жизнь! Впервые он влез в наши дела, когда, сместив Андрея, «водрузил» самого себя на пост директора Отдела и едва его не развалил, поувольняв или заставив сбежать практически всех сотрудников. Затем Толмачев погорел на деле о вакцине от гриппа и был отстранен. Андрея вернули на его место, но Толмачев не отказался от попыток уничтожить его и попытался отыграться на деле моего давнего приятеля, онколога Кан Кай Хо[7]. К счастью, нам снова удалось ему помешать и найти настоящих виновных. И вот теперь – опять он!

– Никита чист, как первый снег, – что у Толмачева может быть на него? – недоуменно спросила я.

– В этот раз все выглядит чертовски неприятно, – ответил он. – Никиту могут обвинить в торговле препаратами крови.

– Что?! Это же чушь собачья!

– Ты права – чушь, но это нам с тобой ясно, а Толмачеву… Ты хоть представляешь, как он обрадуется, сообразив, что через Никиту сможет добраться до меня?!

– Расскажи, что случилось, а то пока все, что ты мне говоришь, – криптография какая-то! Одна голова хорошо, а две – сам знаешь.

– Потому-то я тебе и позвонил – больше никому об этом пока что знать не следует. Ко мне пришла женщина с обвинениями в адрес группы врачей из ФГУ: во время операции по пересадке почки ей, похоже, занесли гепатит С.

– Боже мой! – в ужасе я прикрыла рот рукой. Такие ситуации – кошмар любого оперирующего врача, но от них, к сожалению, никто не застрахован. – Это точно? – спросила я. – Может, она еще раньше…

– Мы проверили: пациентка поступила в больницу с нормальными анализами. До операции других хирургических вмешательств не было, примерно в течение года. Но это еще не все.

– Боже мой, что еще-то?!

– Жалобщица утверждает, что Никита стребовал с нее деньги за кровь.

– За ту самую, с которой ей занесли гепатит?!

– Ага.