Его внимательный взгляд не оставлял моего лица ни на мгновение. Разволновалась еще сильнее, заметив его пристальное внимание, поэтому я решила без лишних слов просто лечь спать. Завтра будет завтра. Думаю, на бой меня не вызовут, две недели неприкосновенности еще не прошли. А о том, что меня выгнали из додзе, даже думать не хотелось. В этом случае, конечно, все возможно, так как кодекс синоби на остальных жителей не распространялся, тем более отшельников.

– Переживаешь? – спросил откуда-то из-за моей спины наставник, стуча тарелками. Затем Ин снял верхнюю рубашку, оставшись только в тренировочных штанах, и лег рядом со мной. Бамбуковые матрасы так же, как и вчера, лежали рядом друг с другом. И я была этому искренне рада. Оказавшись лицом близко к голой груди Ина, хотела развернуться, но его нежные объятья притянули к себе раньше. Приятное тепло разлилось по всему телу, сердце хоть и ускорило ритм, но теперь уже не болело, скорее, просто волновалось. И все же, чему здесь волноваться? Я жива, здорова, сыта, согрета, другие же потребности тела выполнила ранее. Положительно не понимаю, что происходит.

– Я люблю тебя, Яла, – произнес он, прижимая сильнее к себе, его дыхание участилось.

– Прости, Ин… – начала было я. Он же вздрогнул, сглотнул и, кажется, перестал дышать.

– За что? – прохрипело его горло, не дождавшись окончания моей мысли.

– Я не знаю, что это значит… – выжала из себя и обрадовалась, что наконец призналась, потому как в ответ его губы прикоснулись к моим волосам. Внутреннее зрение подсказывало, что он улыбался, отчего мне тоже стало вдруг радостнее и даже как-то теплее внутри. Удивительная техника эта – «люблю».

Он же пояснил:

– Этими словами я лишь выразил малую толику своих чувств к тебе… Яла.

– Но… – вставила я, не успев договорить. Ин меня перебил, призвав к молчанию:

– Дослушай, пожалуйста. Я хочу рассказать, чтобы ты поняла.

Я лишь кивнула в ответ, носом касаясь его груди. Приятно. Поэтому, повернув голову в сторону, прижалась к нему щекой, ухом слушая сердечный ритм моего наставника, ускоренный.

– В шестнадцать лет, после того как ты меня отметелила в тот раз, я сам не понял, что произошло. Но меня стало тянуть к тебе с неведомой силой. Я мучился, не спал. Думал поначалу, что это месть. Образ твоих сверкающих глаз не шел у меня из головы. Заметив однажды, что ты бегаешь по утрам, я стал наблюдать. Вставал пораньше, чтобы успеть выполнить свои обязанности кинхо, а затем любоваться тобой. Первое время я просто сидел на крыше своего додзе и заодно тренировал дальность внутреннего зрения, потом бегал за тобой по крышам зданий. А когда отец обучил духовной технике, так и вовсе следил и за тренировками, стоя рядом своим духовным телом. Самозабвенность твоих движений и то, как ты расправлялась с другими кинхо без лишней жестокости, филигранно обходя болевые точки… В общем, я влюбился. Что это? При каждом взгляде на тебя в груди щемило так, что не продохнуть. Сердце бешено колотилось.

– Спасибо, можешь не продолжать… – сказала я, испытывая точь-в-точь описанные чувства. – Кажется, у меня то же самое. Я, правда, до конца не уверена. Но признаки похожи.

Заметив степень моего смущения, Ин все же сжалился, выпуская из рук, произнес:

– Давай спать, у нас впереди еще вся жизнь.

Я лишь устроила удобнее голову, кладя ее на подушку, и тут же уснула.