– Как хочешь, но знай: никто здесь не желает тебе вреда. Давай же поговорим о Предателе.

Только этого Майев и ждала.

– Он – воплощение великого зла. Давным-давно, более десяти тысяч лет назад по азеротскому летоисчислению, он предал нас, примкнув к Пылающему Легиону. Сотню веков я стерегла его, пока он томился в темнице, расплачиваясь за злодеяния, но меня подлейшим образом предали те, от кого этого никак нельзя было ожидать. И вот Иллидан скрылся от моего гнева здесь. Он страшный чародей, погрязший в коварстве, какое тебе…

– Я все знаю, – поднял руку Акама. – Я беседовал с ним, бился с ним бок о бок…

Майев осмотрелась, в любую секунду ожидая, что из воды вынырнет нага, или из лесной чащи выбегут эльфы крови… но нет, ничего такого не произошло.

Акама наклонил голову и с любопытством присмотрелся к ней. Можно было подумать, что ему даже весело.

– Зачем ты служишь Предателю? – спросила Майев, не в силах сдержать гнев. Любой демон содрогнулся бы, увидев ее сейчас, но Акама лишь пожал плечами.

– Враг моего врага, он обещал освободить храм Карабор.

Сказав это и встретившись с сердитым взглядом Майев, Акама потупился. Глядя на переплетенные пальцы, он тяжело вздохнул.

– Обещаний он не исполнил? – догадалась Майев.

– Храм мы отвоевали больше месяца назад, но с тех пор Иллидан и пальцем не пошевелил, чтобы вернуть святыню моему племени. И вряд ли вообще вернет. Боюсь, мы свергли прежнего деспота, властителя преисподней Магтеридона, и пустили на его место силу куда страшнее. Иллидан заново заключил союз с владыкой-демоном Кил’джеденом: согласился разрушить Ледяной Трон. Похоже, наша святыня так и осталась во власти Пылающего Легиона, только сменив наместника.

– Теперь я – враг твоего врага?

Акама кивнул.

– Однажды ты уже бросила его в темницу. Иллидан тебя ненавидит и, если чутье меня не подводит, боится. В тебе заключена огромная сила, я это чувствую.

На губах Майев промелькнула улыбка – едва заметная и холодная, точно серп убывающей луны.

– Боится, и правильно делает. Я либо снова заточу его в тюрьму, либо казню.

– На это я и рассчитываю, – глухо проговорил Сломленный. Он присмотрелся к водам озера, словно те вот-вот откроют ему некую великую истину.

– Тебя устроит и такой поворот событий? – спросила Майев, хотя уже знала ответ. Сломленный сколько угодно мог прикидываться святым мудрецом, но на деле он сам предатель: служит Иллидану и тайно обращается за помощью к Майев. Это можно использовать. Говоря его собственными словами, он – враг ее, Майев, врага.

– Если нет иного способа вернуть святыню… – Акама с присвистом вздохнул и, расцепив пальцы, посмотрел на Майев. – Я провел в храме годы юности. Он был… он остается для нас священным местом, и я не позволю снова осквернить его, – произнес в пустоту Сломленный. В его голосе угадывались боль и искреннее чувство потери.

– Ну, и как ты думаешь поступить?