Она твердо посмотрела ему прямо в глаза:

– Десять тысяч фунтов – ровно столько, сколько Хавьер выделил мне на приданое.

Эдмунд оцепенел: десять тысяч фунтов! А ведь он пообещал Шерингбруку выплатить долг по первому требованию.

Для Хавьера, назначившего Джейн такое приданое, эта сумма не столь велика: за год он получал (и тратил!) гораздо больше, – но владения Эдмунда приносили куда более скромный доход. Корнуолл – суровый край, там каждый пенни добывается потом и кровью рудокопов и тружеников-фермеров. Эдмунду приходилось очень тщательно следить за своими финансами, чтобы содержать дом в Лондоне и обеспечивать всем необходимым тех, кто оставался в корнуоллском имении.

До сих пор он не испытывал недостатка в деньгах, однако, чтобы раздобыть десять тысяч фунтов, придется собрать всю наличность и продать ценные бумаги. Это весьма ощутимый урон, но тут уж ничего не поделаешь.

Разве только…

– Как только я признаюсь в своих грехах, Хавьер запрет меня в клетке, – сообщила Джейн. – Даже если продавать билеты желающим посмотреть на сумасшедшую, я смогу расплатиться с тобой лет через пятьдесят-шестьдесят.

Сумасшедшая… Вот именно. Эдмунда посетила совершенно сумасшедшая мысль. Сумасшедшая до гениальности, потому что позволяла разом решить все проблемы: как его, так и Джейн.

Нет. Ничего из этого не выйдет. Он помнил ее девчонкой-сорванцом в коротких платьицах, из-под которых торчали острые, вечно ободранные коленки. Конечно, сейчас она подросла, но, кажется, не слишком изменилась. Ему же нужна сильная женщина и надежный тыл. Или щит. Или и то и другое вместе. Но где такую найдешь, да еще так быстро? Получив сегодняшнее письмо, он понял, что должен срочно жениться и обзавестись наследником. Или хотя бы успеть такового зачать. Эдмунд понятия не имел, сколько ему осталось жить на белом свете, но сильно подозревал, что недолго.

Может судьба специально свела его с Джейн именно сегодня? Кто, кроме него, возьмет ее в жены без приданого? Правда, неизвестно, хочет ли она замуж, но ничего: он постарается ее уговорить. Да, Джейн ему определенно подходит. Пусть красавицей ее и не назовешь, но у нее большие глаза и живое, выразительное лицо, на нее приятно смотреть, да и поговорить с ней есть о чем. Она вполне разумная девушка, несмотря на сегодняшний конфуз. Что ж, бывает: людям свойственно ошибаться.

Это будет брак по расчету, построенный на фундаменте старой дружбы и скрепленный взаимным уважением, и никакой любви, даже намека на любовь!

Все правильно. Эдмунд и без того получит куда больше, чем заслуживает.

– Лучше бы ты отправил Шерингбрука не к своему поверенному, а к Хавьеру, – сказала Джейн. – Как ближайший родственник-мужчина, за меня несет ответственность он, так что ты не обязан оплачивать мои долги.

Эдмунд повернулся к ней в профиль, намереваясь применить свой излюбленный трюк: на редкость хорошее боковое зрение позволяло ему незаметно наблюдать за собеседником, в то время как тот думал, что никто на него не смотрит, – и спросил:

– А если это не так?

– Это ты сейчас о чем, Киркпатрик?

Он ожидал, что на ее лице отразится удивление или интерес, но ничего подобного не увидел – никакой реакции, даже глазом не моргнула.

Эдмунд сменил позу и, положив руку на спинку оттоманки, слегка коснулся шеи Джейн. Вот тут реакция превзошла все ожидания: девушка так резко подалась вперед, что соскользнула на пол. Эдмунд подал ей руку и помог подняться.

– Что ты имеешь в виду, Киркпатрик? – тихо, совершенно ошарашенно спросила Джейн.

Все еще удерживая ее руку, он опустился на колено.