Я кивнула. Даже когда дела шли совсем плохо, Патрик сохранял способность шутить. Он постоянно смешил меня, и мне это нравилось.

— Нет, не обижаюсь. Он действительно был ублюдком, и мне остается только сожалеть о своей ошибке, о том, что я вышла за него замуж.

Патрик сердито махнул рукой:

— Перестань! Он просто воспользовался твоей молодостью и неопытностью. Разыгрывал из себя настоящего офицера, кормил обещаниями, лгал. Я знаю, что надо сделать. Давай поплывем на север, к Вест-Пойнту. Раскопаем могилу и разбросаем кости.

Я покачала головой, но не удержалась от улыбки.

— Ты меня смешишь.

— Такая уж у меня работа. Неплохо получается, а?

Я посмотрела на него:

— А что, по-твоему, получается у меня?

Патрик развел руками:

— О, всё. По крайней мере всё, что я видел. Тебе, пожалуй, не хватает открытости, но это единственная область, где еще можно что-то улучшить.

— Ты забавный и очень милый.

— Думаешь?

— Уверена.

— Тогда послушай, что я скажу. Мне далеко до тебя. Ты прекрасный человек. Это видно по тому, как ты разговариваешь, как думаешь, как воспитываешь Дженни. Это видно из твоих песен. Потому твоя музыка так популярна.

— Я не…

— Не возражай. Я знаю, что говорю. И хочу попросить тебя об одолжении. Об очень большом одолжении.

Я напряглась.

Патрик моргнул.

— Видишь, что он с тобой сделал, милая Мэгги? Меня трясет от злости, когда я вижу, что тебе страшно. У тебя это превратилось в рефлекс. Твоя спина как стиральная доска.