Кот лениво подошел к ней и потерся об ноги.

Видя его спокойствие, Венда и сама немного успокоилась, но все же внимательно оглядывала избу.

Возле очага стояла кошачья миска, в которую кто-то налил столько молока, что кот, выпей он все, мог бы сойти за шар и куда-нибудь укатиться. На столе, возле лучины, стоял кувшин с вечерним удоем.

Знахарка быстрым шагом вернулась в сени и только сейчас закрыла двери, задвинула засов. Подумав, она принесла толстую палку и уперла ее в пол под щеколдой для дополнительной защиты. Потом она села за стол, положила голову на кулаки и уставилась на кувшин с молоком.

– Котик? – позвала она через минуту. Животное посмотрело на нее желтыми глазами с вертикальными зрачками. Кот подошел, она взяла его на колени и стала гладить. Он удобно расположился и замурлыкал.

Девушка смотрела на него невидимым взором, то морща брови, то качая головой.

– Ради Эллениале… – вздохнула она с недоверием. – Этого не может быть. Этого…

Свеча, освещающая дорогу хранителя в загробный мир, замигала в последний раз и погасла.

В этот вечер в корчме было тесно. Было тихо и спокойно, почти мрачно. В избе Тинне устроили тризну, чтобы справить переход парня в Навию, к предкам. Пригласили всю семью и часть жителей деревни. Те, кто отправился в корчму, хотели забыться, а не веселиться или думать о хранителе. У большинства это все еще не укладывалось в голове.

Ярт чувствовал себя действительно плохо. День был полон странных событий. Им удалось вернуться с кладбища до темноты, но напряжение, видимо, дало о себе знать. Под вечер у него разболелась голова, и, хотя он заварил себе травы, боль не проходила. В конце концов его начало тошнить, и он вынужден был оставить корчму на Имира. Поднялся наверх, в свою комнату, с холодным полотенцем на лбу и миской с водой, а его сын занимался гостями.

Имир сполоснул кружки в балии, поставил их вверх дном, вытер руки и вернулся в зал. За столом посреди зала он сразу заметил кузнеца, жестом подзывающего его. С ним сидели Стоян и молодой сын кузнеца Рестко, которые тоже с нетерпением смотрели на Имира.

– Меда! – басом закричал Здамир, когда корчмарь приблизился.

Парень кивнул и принес кувшин. Они разговаривали о хранителе, когда он начал разливать мед. Поэтому он наливал долго и медленно, подслушивая с абсолютно безучастным лицом.

– Девочка не глупа. Мужа себе найдет, – Стоян пожал плечами. – Особенно сейчас, когда хранитель не стоит на страже, как злой пес. Я думаю, что она была бы неплохой женой. В травах разбирается, и пример был хороший.

– Говно ее пример! – кузнец скривился, словно хотел сплюнуть. Он не ладил с хранителем. В отличие от Стояна, который поклонялся ему, несмотря на то что знахарь не смог вылечить его кашель и теперь Стоян плевался кровью и терпел боль в груди. – Тоже мне пример – ночами на людей охотился, – закончил Здамир.

– А ты, может, думаешь, что тебя сейчас хранителем назовут? – фыркнул Стоян, после чего ужасно закашлялся. – Я б не рассчитывал на это, братишка. Зубы ты, может, и умеешь рвать, но до лечения тебе далеко.

Кузнец нахмурился, как вдруг какая-то мысль осветила его лицо.

– Нет, меня не выберут, – буркнул он, глядя на своего сына, бычка с выражением слепого послушания на лице. – Но у девочки большие шансы. А когда это случится и люди привыкнут, мы найдем ей соответствующего мужа.

Имир закончил наливать мед, отвернулся и лениво начал вытирать стол. Кровь закипела в его венах, когда он только представил, что его Венда может стать женой этого тупого сына кузнеца и до конца жизни быть марионеткой в руках мстительного тестя.

– Ну, ну, – кивал Стоян. – Успехов. Я слышал, что это не кроткая девочка. Хранителю не раз кровь портила.