У меня затекли мышцы, ноют стопы, но я боюсь пошевелиться.

Когда костер прогорел до углей, дед и Дахи принесли продукты, разложили в яме. Работники, выстроенные аккуратно в ряд, смотрят на все это, у каждого повязка с буквой «П» на правой руке чуть повыше локтя.

Еда из земляной печи – праздник, мы хотели собраться все вместе, доказать себе, что Трибунал не возьмет над нами верх. А теперь на ферме кишат стражи. Я прячусь за деревом, съежилась на земле, обхватила руками ноги, трясусь от лесной сырости и вовсе не чувствую себя победительницей. Наоборот, мне кажется, что поражение близко.

Дед и Дахи засыпали еду землей, пусть печется под слоем почвы в самом жару. Закончив, дед снова стоит на краю ямы и смотрит в нее так, словно заживо меня там похоронил. И вновь меня обуяло желание крикнуть ему: я жива, я успела удрать – но нельзя.

Зазвонил телефон, женщина-страж ответила. Отошла в сторону, подальше от коллег, чтобы поговорить без посторонних ушей. Вот она уже входит в лес возле меня. Я вся сжалась.

– Да, судья Креван. Это Кейт. Нет, судья, Селестины здесь нет. Мы все проверили.

В молчании она выслушивает инструкции, голос Кревана из трубки доносится до меня даже там, где я прячусь.

Кейт продолжает шагать и останавливается возле моего дерева.

Я вжимаюсь в ствол, закрываю глаза, перестаю дышать.

– Прошу прощения, судья, но мы на ферме уже в шестой раз и, мне кажется, Мэри Мэй ищет ее со всей тщательностью. Мы заглянули в каждую щель. Думаю, ее здесь нет. Видимо, ее дед говорит правду.

Я слышу разочарование в ее голосе. На всех давят, требуют найти меня, судья Креван с них не слезает. Кейт сделала еще несколько шагов и оказалась прямо передо мной.

Она озирается неторопливо, взгляд ее направлен в глубь леса.

А потом она посмотрела на меня в упор.

Я думала, сейчас она сообщит Кревану о находке, позовет стражей, подует в большой красный свисток, что свисает с ее шеи на золотой цепочке, но женщина совершенно спокойна, интонации ее не изменились. Она смотрит сквозь меня, будто не видит. Что это значит? Или я так долго пряталась, что сделалась невидимой? Я невольно глянула вниз, на руки, проверяя, вижу ли я сама себя.

– Вы хотите, чтобы мы доставили ее деда в Хайленд-касл? – произнесла Кейт, оглядывая меня с ног до головы и продолжая разговор, словно меня тут не было. Почему она не сказала, что уже нашла меня?

При известии, что деда повезут в замок, к тому человеку, кто собственноручно заклеймил меня, уничтожил, меня охватила паника. И тут же окатило гневом. Как они смеют – дедушку!

– Выезжаем, – сказала Кейт, не сводя с меня глаз, а я все ждала взрыва, ждала, как она скажет Мэри Мэй и судье Кревану, что вот же она я, перед ней. – Через два часа прибудем.

Я готова была заорать на нее, ударить, пнуть ногой, вопить, что она никого не заберет, ни меня, ни деда, но я сдержалась: очень уж странно она смотрела на меня.

Кейт сунула телефон в карман, долго, внимательно смотрела на меня, словно прикидывала, что сказать, потом передумала, повернулась и ушла.

– Так, старик! – крикнула она деду. – Забираем вас с собой. Судья Креван хочет с вами поговорить.