– Ты мне никогда не рассказывала.

– Ты меня никогда не спрашивала.

– А кто это был? Когда? Где? – заволновалась она.

– Бенуа Гибер. Пятнадцать лет назад. Здесь, в Париже.

– И что же?

– Познакомились на работе. Ясное дело, не супермен, но ты, я думаю, в курсе, что я вполне гожусь в манекенщицы для Флери Мишон?[7] Но парень симпатичный, вежливый, вполне себе воспитанный.

– А дальше?

– Да рассказывать особенно не о чем. Стали вместе куда-то ходить, потом решили, что влюблены друг в друга, потом договорились жить под одной крышей. Прожили полгода и разбежались.

– Погоди, ты слишком торопишься. Расскажи, что было между встречей и прощанием?

– Черт-те что и, само собой разумеется, футбол. Но тебе все нипочем, когда втюрилась по уши. Трудно себе представить, какой становишься идиоткой, если влюбилась. Даже волосы в душе вызывают нежность, если смотришь на них глазами, полными любви.

Подружка моя рассмеялась. Ура! Цель достигнута.

– Бедой оказалось то, – продолжала я, – что мы очень скоро утонули в однообразии нашей совместной жизни. Обычно пары расстаются года через три, но мы прошли этот путь гораздо быстрее. Меньше внимания друг к другу, меньше общения, меньше игр «задери ножки». И все мелочи становятся крайне весомыми. Меняется взгляд, ты становишься инквизитором. И я с нашего общего согласия решила, что нам пора разбежаться. Да, с общего, потому как месье, после того как мы съехались, счел, что дело сделано, и отключил голову. Мужчины – они такие, мозги и пестик у них вместе не работают. Как только мужчина завершит процесс покорения, он считает тебя своей собственностью, мозги отпускает погулять, а всю энергию помещает в своего дружочка. Скажу честно, это совсем неплохо. Но время скачек подходит к концу, и он уже следит только за тем, чтобы у него работала рука.

– Рука?

– Ну да, регулярно подносила ко рту кружку с пивом.

Алиса снова рассмеялась, и мне тоже стало весело.

– И ты его выставила?

– Сразу же.

– И больше никогда не видела?

– Почему? Мы иногда видимся. Сходим в ресторан, подрыгаем ножками и все – мерси, Бернар![8] То есть Бенуа в моем случае.

Алиса смотрела на меня во все глаза. Конечно, она увидела меня совсем в другом свете. Я знаю, обо мне такого не подумаешь.