— Оправдания? — Усмехаюсь, прерывая его, на что тут же получаю темный укоризненный взгляд. — Нет уж, извольте.

— Дважды повторять не буду. Приму меры, если не получу ответа на поставленный вопрос.

— И какие меры?

Стискиваю зубы до скрежета. Папочка-судья не самая выгодная кандидатура. Кажется, что весь мир откроет перед тобой двери. На самом же деле все не так радужно. В нашем доме действуют его законы и правила. Некоторые я научился обходить.

— Не спрашивай о том, что и так прекрасно знаешь.

— Подставили меня. Уже сказал.

— Кто?

— А это так важно?

Молчит, делая глоток из стакана. Пауза затягивается, а мой мозг работает на износ, просчитывая разные варианты. Если не дам вразумительного ответа, то папочка начнет копать сам, что мне категорически не нужно. Сам разгребу проблемку с сорокой. Его подключать нельзя. Меня слушать не станет точно и решит все по-своему.

— Девчонка из группы. — Изображаю настоящего мачо, чтобы у предка не возникло сомнений. — Клеилась ко мне, а я отшил. Вот так отомстила.

Отец вертит стакан и прищуривается. Сердце о грудную клетку ударяется так сильно, что в ушах звоном отдает. Лишь бы поверил.

— Почему говорить не хотел?

Отставляет емкость на стол и поднимается, поправляя манжеты. Педантичен во всем.

— Стремно потому что.

Частично правда. И играть особо не приходится. Отец моментально считывает ложь. Может, специфика работы сказывается, или образование и жизненный опыт.

— В следующий раз проверяй карманы. Нам подобная слава ни к чему.

— Понял.

Он направляется к выходу, но останавливается около двери. Поворачивается ко мне и водит пальцами по подбородку.

— Что со Светланой? Говорят, на поправку идет.

— Да, операция прошла успешно.