Неужели теряю сноровку?
— Эти апельсинки принадлежат моим родителям, — делает шаг ко мне, — и они работают честно, чтоб ты знала.
— Ага, — усмехаюсь, не выпуская из рук парочку оранжевых шаров, — твоя мамочка при мне обсчитала нескольких покупателей. Причем прилично, а еще на весах снизу грузик.
— Н-н-нет… Ты что-то путаешь…
Рыжая мнется, а я пожимаю плечами и протягиваю ей свою добычу.
— Держи. Не нужны мне апельсины от семейки мародеров. Боюсь, подавлюсь, или отравлюсь.
Вручаю ей фрукты и иду вперед. Не налажала я! Просто невезуха. Срочно работа нужна. Карма, видимо, уже подзагадилась.
— Стой! — Бежит за мной, заставляя шумно выдохнуть. — Вообще-то, мародеры занимались хищением вещей у раненых и убитых на поле боя, а мои родители… Не такие они.
— Да-да.
Я про переносное значение. Торговцы-спекулянты. Сейчас все такие. Только не озвучиваю свою мысль.
— Я вообще могу тебя сдать.
— Валяй. — Останавливаюсь и смотрю на девчонку в упор. — Если думаешь, что я задрожу от страха и тут же извинюсь, то нет. На правду не обижаются. Твоя мамка обсчитала бабульку, которая ни черта не видела. Это приравнивается к мародерству. Теперь, извини, конопатая, мне пора.
— Стой! — Дергает меня за рукав.
Чтоб тебя, а! Смотрит на меня и протягивает апельсины.
— Держи. Вроде твое.
Вопросительно поднимаю брови, пока рыжая мнется.
— Не обеднеем. Как там говорится? Не пойман — не вор.
— Так ты поймала.
— Не за руку же.