Но дверь распахивается, и чьи-то руки отрывают Лорел от меня, её крик разносится по округе. И я остаюсь одна. Покинутая ею. Как же я ненавижу тех, кто помешал нам. Чьи-то ноги мелькают перед глазами, происходит хаос, крики и ругань. Не могу разобрать ни единого слова. Но я хочу кричать, вопить во всё горло, чтобы Лорел вернули ко мне. Да как они посмели разлучить нас?

Лицо Киллера возникает передо мной. Он берет меня на руки и куда-то несет – это ванна, отлично. Хотя нет. Не отлично. Где Лорел? Клубы пара от горячей воды заполоняют всё пространство. Ничего не видно. Но в следующую секунду я оказываюсь под струями воды. Ничего не чувствую. Горячая она или холодная. Это не имеет значение.

Так проходит время… Сколько? Не знаю.

А я по-прежнему хочу, чтобы Лорел вернулась. Чувство эйфории начинает покидать меня, а взамен этому приходит боль. В меня словно воткнули тысячу раскалённых игл. И я знаю, что эту боль сможет прекратить только она.

Киллер разговаривает, утешает меня. Но как он не может понять, что мне нужно?

Мы вместе с ним стоим под потоком воды, она нещадно бьет меня по плечам и стремительно убегает вниз.

Адам поворачивает кран, и больше вода не льется. Одной рукой снимает с меня пижаму, второй придерживает моё тело, которое постепенно начинает функционировать. Я уже могу шевелить пальцами и даже моргать.

Следующий кадр, мы лежим на кровати, я укутана в одеяло с ног до головы. Окидываю взглядом стены, комната не моя. Веки опускаются.

Следующий кадр, Киллер сидит на кровати и держит меня на руках, как ребенка. Глаза помимо воли закрываются снова.

Следующий кадр, я просыпаюсь одна. В его кровати. Голая и наконец-то пришедшая в себя. У меня никогда не было похмелья, но думаю, ощущается оно именно так. Всё тело ломит, голова болит, и я ужасно хочу пить.

Звук поворачивающейся ручки заставляет меня напрячься и ещё больше закутаться в одеяло. Дверь открывается, и входит Адам. В его руках кружка с чем-то горячим. Мне это нужно. Пусть там просто кипяток или горячая лава. Это не важно.

– Ты как? – спрашивает он.

– Нормально. – хрипло говорю я.

– У тебя переохлаждение. Из-за этого и голос пропал. – поясняет Адам.

И снова он спас меня. Несмотря на то, что в тот момент я этого не хотела. От воспоминаний мурашки пробегают по телу. Боже, я ведь сама хотела умереть. Всё эта чертова сила Моров. Как люди вообще могут воевать с ними? Стараюсь забыть об инциденте и, смотря на Киллера, спрашиваю:

– Почему я в твоей комнате? – не то, чтобы я была против, но я всё еще не решила, как относиться к тому, что он не сказал мне правду.

– Потому что твоя превратилась в морозильник. А комната Джона слишком далеко.

– Прекрати.

Мы замолкаем. Адам передает мне кружку, и я аккуратно беру её. Чувствую, как подушечки пальцев онемели. Делаю глоток горячего чая и решаюсь спросить. Несмотря на то, что не уверена, что вообще хочу об этом разговаривать. Но я понимаю, что молчание не принесет нам ничего хорошего.

– Почему ты не сказал мне о… ребенке?