Звали его, по словам Дьюланны, Соло. Хэн Соло. Шрайк в тот вечер серьезно перепил и начал похваляться, какую выгодную сделку заключил при перепродаже крайт-жемчуга, который стащил из богатого дома малыш Хэн. Дьюланна с самым невинным видом поинтересовалась, что, поскольку, судя по всему, удача передалась мальчишке по наследству, парнишка родом из древнего почтенного воровского рода. Шрайк смеялся до слез.

— Может, кто в его роду и был преступником, но этот Соло! Едва ли! Только не он! — капитан долго брызгал слюной, останавливаясь, чтобы глотнуть алдераанского эля. — Боюсь, Дьюланна, ты здорово ошиблась. Родители этого парня были из…

Тут он вдруг замолчал и с подозрением уставился на вуки.

— А тебе-то что за дело?

Его хорошее настроение испарилось. Дьюланна ответила повышением ставки.

— Соло, — прошептал мальчик, примеряя имя, словно новую рубашку. — Хэн Соло. Меня зовут Хэн Соло.

Он расплылся в широчайшей улыбке:

— Мне нравится мое имя! Оно здорово звучит, правда? Негромко заскулив, повариха осторожно прижала к себе воспитанника…

Хэн и сейчас улыбался при воспоминании, но то была грустная улыбка. Дьюланна желала ему только добра, но ее открытие имело самые дурные последствия. Каждый раз, когда «Удача торговца» оказывалась на орбите Кореллии, Хэн выкраивал немного времени и посвящал их учебе, вместо того чтобы шарить по чужим карманам.

Шрайку не нравилось, когда его «сиротки» тратят время на обучение. Все дети на борту «Удачи» умели читать, писать и считать. По мнению капитана, большего им и не требовалось.

Отчасти из желания во всем перечить Шрайку, отчасти по подсказке Дьюланны, Хэн держал свои уроки в тайне. Предметы, которые пришлись ему не по вкусу, юный кореллианин имел склонность игнорировать, ту же историю, например. Зато читал запоем приключенческие романы и решал задачи по математике и астронавигации. Математику он тоже не любил, но с ней пришлось смириться. Захотел стать пилотом — ничего не поделаешь, вот Хэн и потел.

Дьюланна как-то пронюхала про эти уроки, проверила знания и заставила читать материалы и по тем предметам, которые Хэн пропускал. Воспитанник неохотно принялся заполнять пробелы в образовании, взявшись за естественные науки и историю.

И с изумлением выяснил, что военная история ничуть не уступает вымышленной.

И вот в один прекрасный день в общественном архиве Хэн применил обретенные навыки на практике, чтобы разузнать что-нибудь о себе. Результат получился ошеломительный. Для начала заглянув в исторические записи, мальчик остолбенел, выяснив, что его фамилия на Кореллии широко известна. Три столетия назад некий Беретон э Соло установил демократию на родной планете, отказавшись от трона. А следовательно, до этого он был правителем, королем!

Нашелся еще один Соло, посвежее, хотя славой пользовался не меньшей. Лет пятьдесят назад дальний родственник Беретона Корол Соло стал отцом Даллы Соло. Тот в свою очередь изменил имя на Даллу Суул и принялся вести бурную жизнь пирата, убийцы и вымогателя. Даллой Черным пугали непослушных детей на затерянных внешних колониях и кораблях вольных торговцев. «Вот придет Далла Черный и заберет тебя, если немедленно не отправишься в кровать!»

Мальчик сразу же заинтересовался, не родственник ли он этим двоим. Приятно думать, что в тебе течет королевская кровь… а вдруг это кровь разбойника и убийцы? Если каким-то чудом не задобрить Шрайка, есть шанс никогда не узнать. Прочитав о том, что Далла был особенно талантлив в воровстве, парнишка сумрачно хмыкнул. Семейная традиция, стало быть.

Тщательному исследованию подверглись так же последние кореллианские новости — и опять выплыло то же самое имя. Тийон Сал-Соло. Богатая вдова, живущая в затворничестве с единственным сыном. Тракан Сал-Соло был на шесть-семь лет старше Хэна, почти взрослый.

А что, если они все-таки родственники? Или эта вдовушка знает его родителей? Лучше шанса вырваться на свободу не будет.

Вернувшись на «Удачу торговца», Хэн обсудил свое открытие с Дьюланной, и повариха согласилась: дело опасное, но придется пойти на риск и встретиться с этой семьей.

— Ну да, — Хэн подпер кулаком подбородок и, быстро помаргивая, уставился обиженно в стол. — А с тобой я, значит, больше не увижусь, да?