Пролог

Летняя ночь, словно первая влюблённость — призрачна и скоротечна. Робко и едва заметно приходит она избавлением от дневного зноя. Завораживает лунным светом и мерцанием звёздного неба. Будоражит соловьиными трелями и манит таинственным шёпотом листвы. Она загадочна и желанна. Но торопись насладиться её свежестью, постичь её тайны. Скоро, совсем скоро на востоке полыхнут первые лучи. Выглянет край оранжевого диска. Волшебство тает. Приходит новый день.

Ночные жители спешат вернуться в свои убежища. Кто они? Конечно же, не ошалевшие от гормонов и пива тинэйджеры и прочая молодь (а порой и вовсе не молодь) смертных. Не шарящие по урнам и мусорным бакам «охотники» за пустыми бутылками и жестяными банками. Не поджидающие припозднившихся гуляк извозчики. Не выжатые морально и физически после смены работяги. Они всего лишь гости в ночи. Незваные и наглые. Чужаки.

В убежища возвращаются настоящие хозяева ночи — дети Племени Тьмы. В водителе шикарного авто, что въезжает на стоянку недавно распроданного и заселённого жилого комплекса, легко узнать вампира. Довольно старого вампира, несмотря на его обманчиво моложавый облик и современный костюм. В каждом движении, в каждом жесте сквозят достоинство и элегантность, впитанные с течением веков. Его клыкастая подруга гораздо моложе — на пару-тройку столетий, а потому и манеры грубее и одежда безвкуснее. С заднего сидения появляется парочка смертных. Юноша и девушка. Добровольные доноры. После закона о легализации среди людской продвинутой молодёжи это весьма популярно. Все вместе они направляются к подъезду, чтобы насладиться последним предрассветным часом.

Уткнувшись носами в землю, вдоль тротуара семенит стая варгов. С виду бродячие со-баки. Но не дай бог, встретить этих «пёсиков» в тёмном безлюдном месте.

Мужчина средних лет в драной футболке и джинсовых шортах с тоской поглядывает на бледнеющую луну. Последние дни растущей луны. Последние дни безболезненного обращения и беззаветной охоты для оборотней.

Смазливая шлюшка у круглосуточного магазина окликает подвыпившего парня. Тот прижимает к груди баклажку с пивом. Мыслями он уже дома. Горьковатый напиток уже щекочет гортань, уводя по запутанным тропам алкогольных грёз. Девичий голос сперва кажется досадным препятствием, но взглянув на неё, он тут же меняет мнение. Даже его затуманенное сознание определяет, что вопрос о сигарете — не более чем повод. Через пять минут с выпивкой и в компании суккуба, парень спешит домой. Каковы же будут его удивление и ужас, когда, за мгновение до оргазма, он обнаружит, что у прекрасной незнакомки зубы есть не только во рту.

Предрассветную тишину разрывают идиотские вопли. Группа подростков возвращается с ночной попойки, которые теперь, по-модному, обзывают вечеринками. Увлечённые пьяной бравадой, стадной храбростью, и потоками брани, что извергаются после каждого нормального слова, они не слышат хлопанье крыльев над головами, не видят, как когтистые лапы впиваются в плечи приятеля и уносят его прочь. Завтра, они и не вспомнят, куда он подевался. Ещё одно загадочное исчезновение спишут на маньяка и, скорее всего никому не придёт в голову искать останки молодого гопника в гнезде горгульи.

Охота подходит к концу, ночные жители возвращаются в убежища.

1

Уже более года я не переступал порога нашего агентства, которое мой напарник и друг, по какой-то странной прихоти назвал «Лезвие». Что он имел в виду, я не знаю — то ли хотел показать, что мы подобно хирургам, отсекаем посланное из Преисподней зло и, тем самым поддерживаем хотя бы тень надежды на оздоровление в агонизирующем организме общества, то ли намекал на обстоятельства, при которых стал экзорцистом и бросал вызов Тому, Кто присвоил его право на смерть. Об этом я мог только догадываться. Впрочем, по большому счёту, мне было всё равно, какие мотивы руководили Константином. Главное, я вернулся и теперь мог работать, как полноценный сотрудник. И больше, никакой учёбы!

Учиться за последнее время пришлось много. Нудное занятие, скажу я вам. Впрочем, никто не неволил — сам напросился. Просто надоело быть вторым номером. Вечно таскать за Константином магическое зеркало для пленения демонов, наблюдать, как он проводит обряды, и лишь изредка, когда экзорцисту приходилось действительно туго, выходить на поле сражения.

Были у меня, конечно и самостоятельные операции, в основном несанкционированные охоты оборотней, мавки-клофелинщицы, вампиры, обращающие несовершеннолетних и прочая мелочь, но и здесь я умудрялся наломать дров. Несколько судебных заседаний, где мне припаяли превышение власти и пределов необходимой обороны, лишили меня доверия экзорциста и с тех пор на вызовы я ездил под его контролем. Благо ещё, все пострадавшие были из Племени Тьмы и судья из смертных не особо старался наказать меня по всей строгости.

Соплеменники шарахались от меня, как от прокажённого, ведь я же не был ни вампиром, ни оборотнем — не относился вообще ни к одной из рас нашего племени. К тому же с моей подачи рухнула империя Князя Стефана — покровителя и объединителя вампирских и оборотнических кланов. Нет, альфа и Мастера вампиров были мне благодарны, за полученную, пусть небольшую, но всё же власть. А вот простые вампиры и оборотни считали меня злым гением. К тому же, я не знал, как относиться к обретённому знанию о собственной сущности. Как распорядиться дремавшей во мне и случайно разбуженной колдуном Кранцем силой, как наладить отношение с живущим в моём сознании Другим, которого я раньше считал безмолвным зверем. А ещё багровые змеиные глаза — предсмертный «подарок» всё того же Кранца. А ночи, на улице, когда Константин приводил в свою однокомнатную квартиру очередную подружку. Да мне нужно было срочно менять обстановку и разбираться с рухнувшими на мою голову проблемами.

Об этом я как-то и заявил своему приятелю. Экзорцист дал мне адрес знакомой ведьмы и через пару дней, я уже был в небольшом провинциальном городке.

Лариса (так звали ворожею) работала библиотекарем. Совсем ещё не старая и довольно привлекательная женщина оказалась старой девой со строгими моральными принципами (а я-то, по простоте душевной, думал, что все ведьмы нимфоманки). К тому же она крайне негативно относилась к спиртному и напрочь не переносила табачный дым, о чём и заявила, увидев меня на платформе с бутылкой пива в руках и с дымящейся сигаретой.