– Нет уж, дорогая, ты меня для чего заманила? Потусоваться? Потусоваться! Я это и сделаю! На народ посмотрю, себя покажу. Струганов будет?

– Вроде собирался. Ему организаторы предлагали поучаствовать, но ты же знаешь Вадима. Посмеялся и ускользнул. На открытие обещал зайти. Так что ищи.

– Откуда информация?

– Созванивалась. Хотела его прорекламировать от большой любви бесплатно, точнее за счет работодательницы, но бабушку российского телевидения не проведешь! Бесплатно – никому! Железная баба! Никаких слабостей, кроме любви к деньгам! Ольга Леонидовна, здравствуйте, я Вишневская, я вам звонила по поводу аккредитации! – Юлька окликнула высокую светловолосую женщину, и они скрылись за дверью с надписью «Администрация выставки». Оттуда Вишневская появилась уже с табличкой «Пресса» на лацкане синего, в тонкую полоску пиджака, выглядывавшего из-под влажного стеганого пальто.

– Пошли. Ты гулять, я работать.

– Что, помирилась с Алевтиной Константиновной?

– Да мы и не ссорились. Я просто устала от ее занудства и жадности. Хотя совсем недавно до меня дошло: мое начальство – не самое большое зло. Даже вовсе и не зло. Такая же, как все тетки этого поколения, что правят эфиром. И даже поприличней многих, между прочим. По крайней мере, с ней сразу понимаешь, с кем имеешь дело. На Алевтине большими красными буквами написано: «Хочу денег. Хочу халявы. Если смогу – не заплачу». И все! Никаких иллюзий. Главное – не дать себя кинуть. Вовремя выбить деньги за свою работу. А правильно поставленная задача – уже немало. Ее легче выполнить. А то иногда так напорешься! Знаешь, месяца два назад я со своими идеями сунулась, то что называется, «в люди». Свекровь помогла, пожалела – сижу без дела, себя грызу, а не дура ведь, язык хороший, фантазия есть – протекцию составила. На местное отделение федерального канала. Меня приняли, выслушали, взяли проекты и… отказали. Сказали: «Слишком умно». Короче, не надо им такого. Ну не надо, так не надо, что поделаешь. Погоревала и забыла. А недавно, буквально неделю назад, звонят и просят дать координаты тех людей, о ком я хотела снимать передачи. Художницы, историка, костюмера, ветеринара и так далее, короче, всех по моему списку. Интересные, говорят, люди. А до того мне кое-кто из мужниных знакомых по большому секрету поведал, что готовится программа один в один с моей концепцией. И именно там, куда я ходила. Только ведущий другой! Свой. Поскучнее, побанальнее, но все так, как я задумала и подробненько расписала. Уже и не «слишком умно». Тут меня и зацепило до печенок, расстроилась до слез, два дня сопли на кулак наматывала, но знаешь почему?

– Почему?

– Ни за что не догадаешься! Я, когда поняла, сама удивилась! Ну, с одной стороны, конечно, просто обидно, что обворовали, но с другой… Оказывается, сильней всего я расстраиваюсь, когда кто-то поступает как свинья, именно за того, кто сподличал. Мне за другого человека стыдно! Глупость ужасная! А ничего с собой поделать не могу. До сих пор переживаю! Как милая, интеллигентная дама-начальник со мной общалась! Мне так понравилась! В годах уже, можно сказать, пенсионного возраста! Обаятельная, с юмором! И надо же – обычная ворюга! Слов нет! Я потом, конечно, успокоилась, передачи их посмотрела, ну и поняла кое-что, даже выводы сделала. И знаешь, какие?

– Откуда мне знать? Говори, говори – интересно. – Таня действительно с любопытством слушала.

Похоже, ее эмоциональная приятельница изменила взгляд на мир с беспросветно пессимистичного на несколько иной. Еще недавно она бы рассказывала подобную историю в гораздо более мрачных красках: искала вину, корила себя за промахи, в общем, с мазохистским удовольствием предавалась любимому занятию – самокопанию. Подошла очередь в гардероб, Юлька стряхнула остатки воды с кривого зонтика и невозмутимо вручила его недовольной гардеробщице вместе с мокрым пальто. Недовольно бурча под нос, гардеробщица удалилась, а увлекшаяся Вишневская продолжала разглагольствовать в полный голос, ничуть не смущаясь тем вниманием, что привлекала к себе своими речами и табличкой «Пресса» на лацкане:

– Вот какие: телевизионные люди по большей части уже давно выдохлись – свежих мыслей нет и не предвидится! А откуда мыслям-то быть, если сидят на одном месте, в одном котле варятся, других людей вокруг не видят. Да и неинтересны другие. А место теплое и, главное, привычное! Кормушка! Страшно без нее остаться. Вот хватают что не попадя. Вот и мои идейки прихватили. И еще не одну такую дурочку, как я, найдут – в клювике притащит и подарит. А все почему?

– Почему?

– Самим ничего не придумать! По сто раз одно и то же перепевают! Жалко мне их, – неожиданно закончила Юлька.

– И что ты решила?

– Расслабиться и оставить все как есть! Поработать с ненаглядной Алевтиной Константиновной, пока платит. Перестанет платить – уйду! Дома буду сидеть у мужа на шее. И на картах гадать. Задорого. Ведьму вселенная всегда прокормит.

– Правильный куплет! Ну, наконец-то!

– А то!

Получив пластиковые ромбики с нацарапанными номерами, Татьяна и Юля прошли контроль и разошлись, условившись встретиться через час в кафе. Юлька отправилась на охоту за рекламодателями – часа через два должна была подъехать съемочная группа, а Таня решила просто погулять по пестрым рядам. На такой выставке всегда есть на что посмотреть! В самом конце зала у стены располагалась невысокая сцена, или скорее подиум, с которой чародеи (по желанию и за отдельную плату) могли поведать миру посетившие их откровения и продемонстрировать чудеса. Когда Таня подошла, к месту откровения уже выстроилась очередь жаждущих узнать, кем они были в прошлых жизнях. Высокий мужчина с лицом школьного учителя физкультуры, в спортивных штанах марки «Пума» поочередно возлагал руку на головы людей и объявлял о бывшем царе, жреце или жрице, ныне пребывавшем в теле скромно одетого петербуржца или петербурженки. Крепостных, рабов, гребцов на галерах, девиц легкого поведения, землепашцев и скотоводов среди «реинкарнированных», естественно, не оказалось. Очередь росла. Все громадное ангароподобное здание павильона уже до самого потолка наполнилось силой. Тем ее легким, «сливочным» слоем, который Зинаида Никифоровна называла «людское». Именно в этом слое распределяются эмоции, желания, мысли и воля. Здесь смешиваются биополя, сплетаются парные эгрегоры любви и ненависти, зачастую именно здесь и находятся те неиссякаемые источники, что питают большинство магов, колдунов, экстрасенсов. Из них свежеиспеченные чародеи черпают силы для исцелений и воздействий. Вера, надежда, любовь, гнев, страх, боль – всего лишь энергия души. Формы ее проявления. Чувства. Эмоции. Их так легко разбудить маленьким, микроскопическим толчком силы или просто словом! И изменить направление человеческой жизни. Например, вызвать у человека чувство вины… Или напугать… Или обнадежить… И вот уже потекла энергия, такая доступная, такая «вкусная»… Можно неплохо жить, питаясь чужими силами. Кто-то и живет. Многие пришедшие сюда, например. Конечно, сила не только здесь, в этом бесконечном, почти неконтролируемом потоке людских эмоций, в нем можно лавировать, питаться, управлять… Сила – это бесконечно большее. Жизнь. И смерть. Круговорот бытия… Токи земли, пульс травы, дыхание ветра и слезы дождя – все! Но ее количество зависит от глубины разума и широты сердца. От ощущения себя не властелином Вселенной, а маленькой частичкой бесконечного пространства, в котором спрятаны миллионы миров. Таня не переставала удивляться тому, как люди, причастные к силе, ухитрялись застревать в самом поверхностном слое! Стоило только решиться заглянуть в пропасть внутри себя, и силы прибавилось бы во много раз! И открывались другие слои, выше, ниже, в своем бесконечном великолепии… Конечно, смельчаки всегда находились, но – единицы. Большинство почивало на лаврах, точнее на сливках, полагая себя адептом, а свой путь единственно верным, а всех остальных – как минимум дурачками или «непосвященными». Таня давно размышляла, почему? И пришла к выводу, что сила приходит к… слабым. Точнее не приходит, просто раненные социумом люди сами натыкаются на источники силы. И отогреваются в них. А потом начинают самоутверждаться. Сначала просто чувствуют себя не такими, как все, а потом, естественно, выше. Компенсируют раны детства и юности. По сути дела, магические битвы, через которые проходят колдуны, – всего лишь продолжение детских драк в песочнице. Только теперь верх пытаются взять те, кого раньше обижали. Они с энтузиазмом организуют энергетические бои без правил и успокаиваются, лишь когда убеждаются либо в собственной крутости, либо снова оказываются на обочине. И… копят, копят силы и злобу, чтобы опять броситься в бой. И так до бесконечности. Пока шею не свернут. «У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба». И притом что все, абсолютно все, кто на сознательном уровне, кто на бессознательном, знают – воевать не из-за чего. Силы хватит на всех! Песка в мире много, только загляни за угол, там разгрузили самосвал! Но дети предпочитают видеть одну бетонную коробочку, где постоянно не хватает места…