– У профессора была совершенно другая манера говорить, – возразила Сара. – Щербатский работал над сплавом традиционного музыковедения с нейрофизиологией, с какой стати ему изъясняться как Дамблдору?

Майлз грустно улыбнулся.

– Мы со Щербатским встретились около десяти лет назад, – тихо произнес он. – В Вене. Он мне понравился чрезвычайно. Я не могу не чувствовать своей ответственности за то, что произошло.

Сара бросила быстрый взгляд на Майлза, который, казалось, был не в силах оторваться от созерцания окна.

– Ведь я пригласил его приехать, – со вздохом пояснил Майлз. – Не буду скрывать, я отдавал себе отчет в том, что, если за нашим проектом будет стоять имя профессора, мы сможем привлечь гораздо больше внимания к нашей бетховенской коллекции. Помимо прочего, я просто соскучился по его обществу. Мне следовало понимать, что с ним что-то неладно. Щербатский казался мне очень тревожным. А на него почему-то кляузничали… я списал все жалобы на его обычные чудачества, но я теперь боюсь другого. Я подозреваю, что у профессора появились враги. В нашей группе.

В дальнем конце комнаты послышался щелчок отворяемой двери, и озабоченное, углубленное в свои мысли лицо Майлза моментально разгладилось. Он улыбнулся тем, кто маячил за спиной Сары, ладонь Майлза скользнула с ее локтя на талию, и он повел ее прочь от окна.

– Превосходно! Вот и еще двое представителей нашего семейства. Познакомьтесь: Сара Уэстон – Бернард Пламмер и мисс Сюдзико Оширо.

Пара настолько контрастировала друг с другом, что производила почти комический эффект. Бернард Пламмер, массивного телосложения и около двух метров ростом, носил пышные усы и был облачен – поистине, никакое другое слово тут не подходило – в нечто наподобие средневекового плаща с капюшоном. Сюдзико Оширо, невзирая на двенадцатисантиметровые острые шпильки, едва доставала ему до плеча. На ней был безупречный золотистого цвета костюм и зеленый с золотом цветастый шарф, обмотанный вокруг горла.

– Рококо и оружие, – прибавил Майлз. – А мисс Уэстон, разумеется, Бетховен.

Бернард Пламмер, едва взглянув на Сару, тотчас пустился в запутанный рассказ о склоке со слабоумными таможенными чиновниками. Говоря, он размахивал огромными лапищами, более чем приспособленными для того, чтобы орудовать пиками, дубинами и осадными таранами. Майлз сразу же приобрел чрезвычайно деловитый вид и выхватил из кармана мобильник.

– Сара, нам придется отложить нашу экскурсию, – проговорил он. – Я должен ввести вас в курс дела относительно ваших будущих занятий. Давайте встретимся завтра утром, а сегодня пока отдохните.

Майлз покинул комнату. Бернард следовал за ним по пятам. Сара повернулась к хрупкой японке.

– Итак, рококо? – спросила она, не зная, что еще сказать, кроме того, ее мысли были заняты недавним разговором с Майлзом.

– Какое, к чертям, рококо, – отозвалась японка с отчетливым тягучим техасским выговором. – По поводу рококо обращайся к Берни. И мой тебе совет, детка: не заводи с ним этих разговоров, не то, клянусь богом, будешь часами слушать подробные описания его распрекрасных табакерок. Нет, мое дело – оружие. Стволы, малышка, стволы!