Он выглядел усталым, не как мужчина, который только что соединился со своим анамхарой. Из того, что Карлтон слышал о вампирах, он знал, что от выпитой крови на коже Даниэля должен был выступить румянец, а не этот серый оттенок.

Во время соединения Даниэль от него кормился, Карлтон это знал. Он по-прежнему ощущал небольшую боль на бедре и на горле, в тех местах, в которые проникали клыки Даниэля.

Карлтона до усрачки напугало то, что он нуждался снова в проникновении клыков Эверсона. Он никому не раскроет, что жаждал ощущений от вампирского укуса. Такое унижение его уничтожит.

Всё, что знал Карлтон — это как быть альфой. Его воспитывали альфой и он уже десять лет стоял во главе стаи. Он не знал как быть кем-то ещё.

Вот почему он так упорно боролся за то, чтобы Роуэн остался в стае. Да, парень был хорошеньким, Карлтон же не слепой, но альфе требовалась его уникальная генетика. Если бы он смог найти пару Роуэну в стае, его кровная линия значительно бы усилила их.

А ведь альфам требовалась сила.

Вот почему Карлтона так сильно сводило с ума ощущение анальной пробки в заднице, кольца вокруг члена и яиц, и удерживающих на постели цепей.

— Отпусти меня, ты, грёбаный ублюдок! — закричал Карлтон, борясь с цепями.

Даниэль быстро соскочил с кровати и уставился на альфу. Карлтон больше чувствовал, чем видел, как взгляд мужчины путешествует по всему его телу. Он ощущал себя открытым, и дело тут не в том, что он лежал обнажённым. Даниэль мог видеть каждую реакцию, а с этим Карлтон смириться не мог.

— Эверсон, проклятье, ты не можешь так со мной поступать.

Даниэль вздохнул и посмотрел ему в глаза.

— Всё уже сделано. Я отметил тебя как своего анамхару.

— Что ж, а я тебя не отмечал, и тебе меня не заставить.

Даниэль в замешательстве свёл брови.

— Но ты укусил меня и пил мою кровь.

Карлтон усмехнулся.

— У вампиров это и могло бы сработать, но у волков всё по-другому. Я должен трахать тебя и одновременно укусить.

Вообще-то, это не была прямо уж настоящая истина, вот только Даниэлю об этом знать необязательно. Их связь установилась в тот момент, когда он укусил электуса в шею. Но Даниэль никогда не позволит Карлтону трахнуть себя, и альфа это знал.

Разумом Карлтон ощущал небольшую печаль и почти необходимость рассказать Даниэлю всю правду. Так как они соединились, он мог чувствовать эмоции Эверсона, но не был готов испытывать такую грусть. И это разозлило его.

— Давай же, электус, — с яростью выпалил альфа. — Скользни задницей на мой член и позволь заклеймить тебя.