Я не собиралась отступать.

— Но кто же та Джессика, которая похоронена на Пустоши? — настаивала я.

— Похоронена на Пустоши? — раздраженно переспросила мама. — В чем дело, Мадди, капуста скоро остынет. Подавай скорее.

Мадди подала блюдо, а я, как всегда, не получила ответа. Мириам пробормотала:

— Надеюсь, миссис Кобб как следует ее сварила. Прошлый раз она была твердовата.

— Да, и я поговорила с ней, — сказала мама.

— Я должна знать, — вновь вступила я. — Нельзя же похоронить кого-то около дома и не знать, кто это. Я нашла диск с ее именем.

— А что ты делала на этой, как ты называешь, Пустоши? — спросила мама.

Я знала ее тактику. Когда она бывала в затруднительном положении, то всегда переходила в атаку.

— Я часто туда хожу.

— Лучше бы ты занялась делом. Нужно рассортировать целую кучу тряпок для бедных. Не так ли, Мириам?

— Конечно, мама. В доме много работы.

— Это всегда казалось мне пустой тратой времени, — проворчала я. — Для чего подрубать тряпки, ведь они вытирают пыль и без этого.

Мое замечание дало повод маме прочитать одну из своих проповедей о том, что мы должны давать бедным все, чем мы пользуемся сами. Разговор перешел на тряпки, сделанные из старой одежды. Если мы не можем больше дарить им рубашки, платья и одеяла, то раздача тряпок все же давала нам ощущение принадлежности к высшему классу.

Ксавье и Мириам печально слушали, а отец как обычно молчал. Подали сыр. Когда он был съеден, мама встала изо стола прежде, чем я успела продолжить разговор о могиле и надписи. После обеда я направилась в свою спальню. Поднимаясь по лестнице, я услышала голоса родителей. Отец говорил:

— Она должна узнать. Рано или поздно ей расскажут.

— Ерунда, — возразила мама.

— Я не вижу, как…

— Если бы не ты, этого никогда бы не случилось.

Я без всякого смущения старалась подслушать их разговор, ведь я знала, что они говорят о могиле Джессики.