– Пошли, Рен, – сказала она. – Тебе нельзя с ней разговаривать.
Она заметила браслет с медузами, и я поняла, что ей так же сильно хочется этот браслет, как и мне.
– Ты – порождение зла! – сказала она Аманде. – Ты – из плебратвы!
И схватила меня под руку.
– Это Аманда, – сказала я. – Она пойдет к нам и будет жить со мной.
Я думала, что у Бернис случится очередной приступ ярости. Но я смотрела на нее каменным взглядом, словно говоря, что не уступлю. Упорствуя, она рисковала потерять лицо перед незнакомым человеком, так что она лишь молча смерила меня глазами, что-то рассчитывая в уме.
– Ну хорошо, – сказала Бернис. – Она поможет тащить вино для уксуса.
– Аманда умеет воровать, – сказала я Бернис, пока мы тащились обратно в «Велнесс-клинику».
Я сказала это, чтобы задобрить Бернис, но она только хрюкнула.
Я знала, что не могу просто так подобрать Аманду, словно уличного котенка: Люцерна прикажет отвести ее обратно, туда, где я ее нашла, потому что Аманда – плебратва, а Люцерна ненавидит плебратву. Она говорила, что все они – испорченные дети, лгуны и воришки, а единожды испорченный ребенок все равно что уличная собака – ее не приучишь, и доверять ей нельзя. Люцерна боялась ходить по улицам из одного здания вертоградарей в другое, потому что плебратва могла налететь, вырвать из рук все что можно и убежать. Люцерна так и не научилась хватать камни, отбиваться и орать. Это из-за ее прежней жизни. Она была тепличным цветком: так Зеб ее называл. Я раньше думала, что это комплимент – из-за слова «цветок».
Так что Аманду отправят восвояси, если я не получу разрешения Адама Первого. Он любил, когда к вертоградарям приходили новые люди, особенно дети, – вечно распространялся о том, как вертоградари должны «формировать юные умы». Если он разрешит Аманде жить с нами, Люцерна уже не посмеет отказать.
Мы трое нашли Адама Первого в «Велнесс-клинике», где он помогал разливать по бутылкам уксус. Я объяснила, что нашла Аманду – «восторгнула» ее – и что она теперь хочет присоединиться к нам, так как узрела Свет, и можно она будет жить у нас дома?
– Это правда, дитя мое? – спросил Адам Первый у Аманды.
Другие вертоградари перестали работать и пялились на ее мини-юбку и серебряные пальцы.
– Да, сэр, – почтительно ответила Аманда.
– Она плохо повлияет на Рен, – сказала, подойдя к нам, Нуэла. – Рен слишком легко поддается влиянию. Нужно поселить ее у Бернис.
– Нет! – сказала я. – Это я ее нашла!
Бернис пронзила меня взглядом. Аманда промолчала.
Адам Первый смотрел на нас. Он многое знал.
– Может быть, пусть решает сама Аманда, – предложил он. – Пусть она познакомится с семьями, где ей предлагают жить. Это решит вопрос. Так будет справедливо, верно ведь?