Фея принялась увлеченно вкапываться пальцами в землю, и занималась этим до тех пор, пока трансцендентный не догадался сотворить ей лопату. С негодованием отвергнув металлическую, она с тем же пылом поблагодарила за инструмент из пластика.

— И все-таки, зачем ты откапываешь дохлое животное? У меня есть догадка, но она слишком хороша, чтобы быть правдой.

Вгрызаясь в землю, фея произнесла:

— Да, именно то, что ты подумал, я и собираюсь сделать.

— Круто. Я так и знал, что вся эта розовая чепуха о милых магических созданиях скрывает за собой более интересные и мрачные, кхм, подробности.

— Ты это о чем? — сказала фея, выдирая из земли жалкого вида трупик.

— Хочешь горчицы или кетчупа?

— Что-то не поняла. А как горчица поможет мне его оживить?

— Чего? — тупо переспросил Евгений.

— Смотри, балбесина, я уже давно, кроме крошечного семечка, ничего не оживляла. И это хорошо, ведь котик умер давно, так что сил потребуется много.

— Ты что, фея жизни?

— Учитывая, сколько созданий я не могу оживить, и прохожу мимо несчастных, я скорее фея смерти. Но котику повезло, я полна сил.

— Ладно, погляжу хоть, как делают кошачьего зомби.

— Вот дурак, я же не некромантка какая-то. Я фея жизни! Котик будет как новенький, проживет тыщу лет, если обойдется без несчастных случаев, и наплодит кучу потомков. Смотри!

Старшая, не брезгуя, положила трупик на колени и наложила на него руки. Реальность вокруг феи поплыла, изменяясь. Трансцендентный, который менял в округе физические законы только для того, чтобы фея могла жить в этих условиях, внес в свои усилия определенные коррективы — фея беззастенчиво вмешивалась в столь многие законы, что Евгений с трудом успевал ими жонглировать. Вскоре кот, внешне вполне живой и здоровый, соскочил с коленей Старшей и помчался через дорогу, при этом он лишь чудом снова не погиб под колесами. Перебравшись на ту сторону, котяра принялся безмятежно умываться.

— Ты могла бы зарабатывать неплохие деньги, воскрешая домашних питомцев олигархов.

— Я лучше буду помогать тем, кому велит помочь сердце.

— Я в смешанных чувствах. С одной стороны, ты сделала то, что я готов признать настоящим чудом. Удивительным и достойным уважения. С другой, ты по-прежнему остаешься розовой до невозможности. Даже ориентация у тебя и та розовая.

— Уж какая есть. А сам ты что, не смог бы кота воскресить?

— Только очень «свежего» сумел бы. А такого… такого не вернуть к жизни даже маме.