Потом принятие в рыцарство стало более глобальным и означало, скорее, вступление еще вчерашних тринадцатилетних мальчиков-пажей аристократического происхождения, обученных воинскому делу, во взрослую жизнь.

       Со сменой смыслового посыла изменился немного и сам ритуал, где объятие заменилось подзатыльником или же легкой пощёчиной от посвящающего старшего аристократа, как символ, что это последний удар, который может оставить безнаказанным рыцарь.

       Ну, а потом, церемония вновь претерпела изменения, приобретая более торжественный и красочный вид. Возраст вступающих в рыцарскую братию увеличился до двадцати одного, а объятия и подзатыльники сменились церемонным возложением меча на оба плеча, тем самым соединяя сразу два важных этапа в посвящении: опоясывание мечом и объятие-принятие в братство.

       Лекция вождя была познавательна, но малоинформативная. Почти все мои уточняющие вопросы лэрд просто проигнорировал, ответив только на один – зачем собственно старому дракону такое счастье – я в рыцарях, - надо?

       - Во-первых, как ни крути, но ты спасла ему жизнь, - я лишь скептически хмыкнула на подобное сомнительное утверждение, - и не хмыкай. Если бы не твоя драконья кровь и влившаяся в него магия – уже с началом ритуала он бы умер – процесс был бы необратим, и никто не смог бы вмешаться, а он был не в самой лучшей своей форме (слишком уж был изможден той адской ловушкой, в которой побывала до этого твоя подружка) для прерывания заклинания изнутри. Ты, уж извини, самостоятельно не справилась бы…

       - А во-вторых? – новость об истинном состоянии здоровья старика меня несколько ошарашило – в тот раз он мне казался более здоровым, что ли.

       - Ну, а во-вторых, Уилебист здесь слишком долго жил, - и увидев, непонимание на моём лице, уточнил, - мы воспринимаем местные титулы и статусы, как дань этому месту – то есть, мы следуем сложившемуся порядку по мере сил и возможностей, но он драконам неважен – у нас свои законы. Старик же… рыцарство для него – имеет тот же символ, что и для людей-нелюдей, тех кто здесь рождался, вступал во взрослую жизнь и умирал, когда приходило время. Понимаешь?

       - В общих чертах разобралась, - кивнула головой и ощутила резкую, словно пронизывающий клинок, боль в виске.

       - Он просто не знает, чем тебя еще можно было бы отблагодарить, - напоследок сказал он, положив ладони мне на виски и пустил лечебное заклинание, теплым огоньком аккуратно растворяющее болевой спазм.

       Видимо, недоумение надолго пропишется на моей физии. Нет, серьёзно?! Сомневаюсь, что такой долгоживущий господин, как обсуждаемый нами субъект, мог не знать, чем можно отблагодарить женщину.

       Даже если он с ней не спит.

       Даже если она ему не нравится.

        Даже если просто поблагодарить за спасение.

       - Ты у нас девушка специфическая, - и опять Маккензи прочёл все на моём лице (теряю квалификацию – где моя невозмутимость с железной маской в совокупности?!), - просто так бриллиантами не задаришь – пошловато получится. Титул и земли тебе и так полагаются, приданное от отца… И что тогда делать?

       Мда, как-то я не подумала.

       Задумавшись, не заметила, как дракона в моей спальне незаметно сменила мама. В этот раз спокойная, молчаливая и деятельная. Не иначе, как Серж под моей дверью ошивается. Благодушное настроение мамзель – его рук дело, зуб даю.

       Час спустя неспешно попивая восстанавливающий травяной напиток, вымытая до скрипа, посвежевшая и повеселевшая (никогда не думала, что водные процедуры будут меня так радовать), я сидела на пуфике возле низкого трюмо со старинным, потускневшим по краям, рядом с золоченной рамой, зеркалом. Мама же тщательно высушивала полотенцем мои волосы, расчесывая и укладывая особым способом, и рассказывала, как они оказались в Танжере.

       В принципе, ничего нового для себя я не услышала. Итак, уже поняла, что в Совете все же тоже ушами не хлопают и вычислив конкретно одного мага, попросили драгоценную родительницу с ее будущим супружником проследить за тем индивидом.

       Попросили специально, потому как точно не знали, кто еще мог участвовать в заговоре из сотрудников центральной канцелярии. Да и преступники могли знать в лицо весь состав служащих и вычислить слежку.

        В общем, тотальное недоверие и, как результат, привлечение сил со стороны.