Подойдя к информационному столбу в углу стоянки, Пенелопа выяснила, как пройти к дому Динозавра, и огляделась.
Место было приятным и патриархальным настолько, что у Пенелопы ноздри расширились от отвращения. В зелени утопали причудливых форм домики. За небольшим парком возвышались башенки феодального замка, а еще дальше – крыши китайской пагоды. Жители этого скучного места были совершенно не склонны к архитектурным экспериментам и смелым решениям.
– Импотенты, – пробурчала Пенелопа.
Действительно, в ее представлении именно таким должен быть рай у ни на что не годных, выпавших из жизни импотентов. Ей казалось странным, что Динозавр выбрал такое место. С другой стороны, после истории с Черным шаманом он вряд ли остался тем же твердокаменным майором Форстом, которого она знала, и даже немножко любила и ненавидела, которому не раз желала сдохнуть и с которым не один изумительный час провела в постели под аккомпанемент сенсору с илителей.
Быстро сгущалась тьма. На Монтане ночь овладевает миром в считанные минуты. Пенелопа знала, что скоро небо станет черным, как в Космосе, и на нем выступят россыпи голубых мерцающих звезд.
– Идиллия, – презрительно повторила она и направилась к дому майора Форста.
В поселке было пусто. Жители прятались по своим домам, и их, похоже, совершенно не интересовало, что творится в окружающем мире. По дороге Пенелопе встретилась высокая, белокурая женщина, килограммов под сто весом. Она тащила пакет с какими-то загадочными плодами. Пенелопа вдруг поняла, что эти крючковатые, отвратного вида разноцветные плоды ничто иное, как экзобананы. Женщина настороженно поглядела на офицера ФБР, пожала плечами и исчезла в парке.
– Ну, Динозавр, старый трупоед, – прошептала она, подходя к владениям майора Форста, – сейчас я тебя порадую.
Маячки охранных систем на ограде слабо поблескивали, они были в режиме ожидания. Значит, охрана здания и территории не действовала. Напрашивался вывод – хозяин зашел в дом и забыл включить систему, что было не в традициях майора Форста. Впрочем, после объятий Черного шамана он вполне мог стать полным раздолбаем.
Пенелопа ступила на порог. Дверь распалась искрящимися осколками и восстановилась за ее спиной.
Она вошла в гостиную.
– Пришла за смертью, – послышался знакомый голос. – Я искал тебя. Сила у меня. Псы у моих ног. Я счастлив.
Пенелопа потянулась к разряднику на поясе, но, получив мощный психокинетический удар, упала на пол…
Сразу после беседы о «распадниках» Сомов решил познакомить Филатова с несколькими больными, наиболее типичными в своих клинических проявлениях. Они сидели на командном пункте госпиталя.
– Вот смотри, – говорил Сомов, вызывая на экране все новые и новые картинки. – Все «распадники» находятся в одиннадцатом автономном блоке для особо опасных заболеваний.
Одиннадцатый блок висел отдельной секцией, и попасть в него можно было только при помощи шлюпки. При возникновении особой опасности его всегда можно было отфутболить от госпиталя и даже взорвать.
– В одиннадцатом у тебя были пациенты с" болезнью памятников", – произнес Филатов.
– Было дело. Большинство палат, оснащенных аппаратурой высокой защиты, занято. Что будет, если хлынет новый поток пациентов? – вздохнул Сомов. – Смотри, – он щелкнул на голопульте клавишей. – Михаил Николаевич Греков, сорок лет. Диспетчер транспортной сети Степи. Возникший вокруг него полтергейст едва не стал причиной крушения туннельника. Голографический блок компьютера, отвечающего за безопасность движения, разлетелся в диспетчерском пункте, где дежурил Греков. Чудом не произошло аварии.
– Но диспетчерский комп имеет трехуровневую защиту, – недоверчиво произнес Филатов.
– Да. И по всем уровням будто волна прошлась, перетрясая основные команды и внося в них ошибки. С тех пор Греков изредка нащупывает контакт с действительностью. Где находится – понимает с трудом. Бредоподобные фантазии четырехмерного уровня.