– И… – прошептала Кэтти-бри.
Материал щита Бренора то появлялся у нее перед глазами, то исчезал, то переплетался с мягкой паутиной Орбкресса, и Кэтти-бри поняла, какой выбор нужно сделать – какой выбор должна сделать
– Или… – прошептала она. Она улыбнулась и начала творить чары – мощное заклинание, которое во время предыдущей встречи продемонстрировал ей Предвечный.
Кэтти-бри пошевелила пальцами, которые все еще находились рядом с белым пламенем, охватившим оба щита. Она чувствовала жар, сильный, смертоносный жар, но огонь не жег ее, а лишь согревал, согревал до глубины души, грел ее сердце. В нем крылась красота, которую она пока не могла даже постичь, это была совершенно иная форма жизни, форма существования, вечная, как сами боги… нет, вечная, как звезды.
Она испытывала благодарность к Предвечному, она чувствовала себя ничтожно маленькой перед лицом этого бессмертного существа, обладавшего невиданным могуществом, бесконечными знаниями и сверхъестественным разумом; и это существо снизошло до нее. Она как никогда ясно осознала, что это богоподобное создание могло с легкостью уничтожить ее в огненной яме в тот день, когда она по просьбе Джарлакса спустилась за Когтем Шарона. И оно могло сжечь ее сейчас, в одно мгновение. Рука ее находилась за пределами защитного магического барьера горна, открытая Предвечному. При желании он мог коснуться ее и превратить в пепел.
Кэтти-бри была совершенно беззащитна перед этим божественным созданием и оставалась в живых только потому, что оно не желало лишать ее жизни.
Вместо этого существо хотело воспользоваться ее способностями, научить ее чему-то, с ее помощью каким-то образом высвободить свою магическую энергию.
Прошло несколько долгих минут, и наконец Кэтти-бри открыла глаза и отошла от отверстия горна. Она обливалась потом, чувствовала полное изнеможение; ей пришлось прислониться к столу с поддоном, чтобы не упасть, и сделать несколько глубоких вдохов. Она боялась потерять сознание.
Бренор подскочил к ней, подхватил, повторял ее имя.
– Дочка, что с тобой? Дочка?
Кэтти-бри отдышалась, с трудом открыла глаза, затем на губах ее появилась широкая улыбка.
– Что ты сделала? – мрачно спросил Бренор.
Кэтти-бри пожала плечами и покачала головой, вот и весь ответ. Все происходящее оказалось выше ее понимания, выше понимания смертного существа. Это было прекрасно. Она получила редкостную возможность заглянуть в мир бессмертных, и это потрясло ее настолько сильно, что она не могла вымолвить ни слова. Ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не захихикать, подобно взволнованному ребенку.
Она подошла к рабочему столу и указала на висевшие на крюке щипцы – инструмент, на который были наложены могущественные чары, словно на знаменитые предметы вооружения Фаэруна. Обычный металл, соприкасаясь с огнем главного горна, почти немедленно плавился, но эти щипцы выковали и зачаровали во времена основания Гаунтлгрима.
Бренор надел толстые рукавицы, лежавшие на столе, и взял щипцы. Прищурившись на ослепительное пламя, он сунул щипцы в печь и пошарил там. Глаза у него стали круглыми от изумления, когда он вместо двух щитов нашел там один.
– Что ты сделала, дочка? – неуверенно спросил он снова и медленно потянул щипцы на себя.
Он вытащил и положил на поддон свой щит – нет, это был не его щит! Да, изображение кружки с пивом осталось, оно сверкало, словно мифрил, а пена была молочно-белой. Однако теперь это изображение приняло вид барельефа. Щит казался знакомым, но все же изменился: Бренор мог видеть внутри металла и дерева какие-то нити – прекрасную симметричную паутину.
Он рискнул прикоснуться к щиту, затем изумленно посмотрел на него и снял обе рукавицы.
– Не горячий. – утвердительно произнес король.
Кэтти-бри лишь улыбнулась в ответ. Она даже не нашла в себе сил заговорить.