Мельком взглянув на Консеттину, она замолчала. Судя по выражению лица королевы, она узнала это имя.

– Исцели его, – приказала Ивоннель.

– Исцелить дворфа?

– Если он умрет, если я узнаю, что он умер после того, как ты пришла туда, что ты не смогла спасти ему жизнь, тогда возвращайся домой к Верховной Матери Шакти и скажи ей, что на ее Дом вскоре обрушится гнев Бэнров, – спокойно продолжала Ивоннель. – И это будет не слишком приятно.

Дендерида снова поморщилась, и Чарри утратила остатки самоуверенности.

– Ты…

– Заткнись, – оборвала ее Ивоннель. – Уходи отсюда и исцели этого дворфа.

У Чарри Ханцрин сделалось такое лицо, будто ей дали пощечину, но Дендерида быстро подошла, схватила жрицу за руку, оттащила ее в сторону и повела по туннелю обратно к выходу.

Комтодди собрался было идти за ними.

– Ты остаешься, – велела Ивоннель своему «актеру», сыгравшему роль лорда демонов. – Ты отведешь меня в комнаты Малкантет, немедленно!

И неуклюжий «близнец» Граз’зта поспешил повиноваться.

Энтрери толкнул гоблина перед собой в сторону прикрытого плащом зеркала.

– Ты уверен? – спросил Реджис.

– Дай мне лук, – велел Энтрери.

Реджис подошел к бесчувственному телу Дзирта и принялся неловко возиться с пряжкой; в конце концов у него в руках очутился Тулмарил. Он подхватил волшебный колчан со стрелами и принес то и другое Энтрери.

По знаку ассасина Реджис приставил острие рапиры к горлу гоблина, чтобы не дать существу возможности сопротивляться, пока Энтрери прятал клинки и доставал стрелу.

– Демоница сказала, что внутри сидят существа пострашнее гидры, – снова предупредил Реджис, заняв позицию сбоку от зеркала.

– Мы не оставим его там.

– Но мы могли бы взять зеркало с собой и выпустить пленников, когда рядом будут наши друзья, – предложил хафлинг.

Ассасин окинул его тяжелым взглядом и жестом велел снимать с дьявольской рожи проклятую тряпку.