— В номере должна быть кухня, — сказал он.

— На первом этаже номера, — ответила Эрика. — Как раз на первом все и играют. — Интересно знать, к чему он клонит, подумала Эрика. Пистолет в ее руках становился все тяжелее и тяжелее.

Наконец Зорро встал, засунув в черный мешок окровавленные бумажные полотенца, и сказал:

— Мне почему-то кажется, что вам не хочется в меня стрелять. Я даже готов заключить с вами пари, скажем, тысяч на двадцать долларов, что смогу выйти отсюда незамеченным.

Эрика подняла глаза вверх.

— Дайте мне подумать. — Затем она снова посмотрела на него. — Позвольте мне говорить прямо. Вы хотите, чтобы я позволила вам отсюда уйти. Но вы также хотите, чтобы я заплатила вам двадцать тысяч, когда вы отсюда уберетесь. Вам не кажется, мистер, что у вас что-то не в порядке с головой?

— Я, кажется, не просил вас ставить деньги.

— Разве? Какова же будет ставка с моей стороны?

Можете не отвечать...

— Если проиграете, вам придется со мной отобедать. Готов положиться целиком на ваше слово игрока.

— Хотелось бы знать, что получу я, если проиграете вы?

Тот похлопал по полотняной сумке, висевшей у него на плече.

— Здесь мои деньги, и вы их получите сполна.

— Ваши деньги. Уж не о деньгах ли клуба «Огастус» идет речь?

— Вы согласны на пари? Да или нет?

Что и говорить после всего о крепких нервах. Ее сердце содрогнулось при одной только мысли, что же на самом деле представлял из себя этот человек. Любой игрок на его месте просто погиб бы. Для него деньги были пустым звуком, зато само действие заменяло все. Эрика была заинтригована. К тому же душа игрока жаждала заключить пари по любому поводу — мух ли, летающих вокруг кусочка сахара, двух капель дождя, сползающих по стеклу вниз к краю рамы. А тут такая возможность побиться об заклад, которую предложил ей Зорро! Как говаривал ее отец — невероятно, но факт. Самое же невероятное — это то, что она чувствовала, как ее влечет к этому человеку.

Она опустила руки, все еще сжимая пистолет.

— Что ж, пари принимается. Но только при одном условии — вам придется снять маску.

Некоторое время ночной гость колебался, но маску тем не менее снял.

Что и говорить, он был просто великолепен. Светлые волосы, выгоревшие на солнце. Зеленые глаза, загар. Но, казалось, на лбу у него было написано «очень опасен». Они внимательно посмотрели друг на друга, как бы изучая и оценивая противника: человек, в любую минуту готовый идти на риск, причем, риск смертельный, и женщина, которая каждый раз, садясь за игорный стол, бросала на карту все. Господи, подумала вдруг она. А ведь в эту самую минуту между нами что-то происходит — и мы оба это прекрасно понимаем. Воистину, этот человек послан ей самим Богом и мог бы принести ей столько радости, да и разочарований, как никакой другой мужчина. Эрика совершенно забыла об игре, а это уже говорило о многом.