Он отхлебнул глоток кофе и спросил, уставившись в чашку:
— Что ты сказал Марше?
— Ей почти все до фени, поэтому много говорить не пришлось. Сказал только, что на второе дело не иду, хотя оплачу ее услуги, как и было договорено. Я также пообещал ей пятьсот зеленых, чтобы она доставила меня до твоего магазина и не задавала вопросов. Пришлось нарушить это наше правило, поскольку я увидел твое имя в досье у Фрэнки, а твой телефон не отвечал.
— О Марше позабочусь я. Она знает, что со мной можно иметь дело. Кстати, ты понимаешь, почему я был вынужден пригласить фараонов?
— Ты как-то говорил, что, если человек, розыск которого объявлен, окажется мертвым, а вы не сообщили о его исчезновении, то у вас могут быть неприятности. Так вот, хочу тебе сказать, что на твоем месте я поступил бы так же.
— На моем месте, — сказал Д"Агоста, — мне бы следовало вышибить свои чертовы мозги выстрелом из пистолета. В том, правда, случае, если бы у меня хватило для этого мужества.
В течение нескольких секунд Даг пристально смотрел на Саймона, словно увидел его впервые в жизни. И ему не слишком понравилось, то, что он видел.
— Послушай, а ты хладнокровный парень. Сидишь тут, попиваешь чаек, как будто ничего не случилось. Мужчине не пристало плакать, так что ли? Черт, у меня такое ощущение, что ты в состоянии сделать операцию на мозге ржавой ложкой, находясь в эпицентре землетрясения, и рука бы у тебя не дрогнула. Ты не спал всю ночь, а выглядишь свежим, как огурчик. Скажи мне, ты испытываешь хоть какие-нибудь чувства в связи с происшедшим? Мне, знаешь ли, отчего-то хочется об этом знать.
Саймон открыл блокнот, сделал какую-то отметку и положил блокнот и ручку на кофейный столик. Затем он подвинул кресло таким образом, чтобы оказаться прямо напротив Джо.
— О"кей, ты получишь объяснения, только слушай внимательно, потому что у меня нет времени вытирать тебе нос. О всякой жалости к собственной персоне я позабыл в доме у Фрэнки, когда открыл досье и увидел в нем наши имена. А если ты забыл, хочу напомнить тебе, что имя моей матери значилось в списке первым.
Д"Агоста отвел глаза, и Саймон заметил это.
— Сейчас я пытаюсь жить с мыслью, что, возможно, ее нет в живых, — продолжал он. — Я знаю, что Раймонду Маноа дано задание убрать ее. И после этого ты смотришь мне в глаза и говоришь, что я не в состоянии испытывать человеческие чувства?
Д"Агоста уставился в потолок.
— Да, видно мне пора сходить в больницу и просветить себе голову. Тем более, что врачи настаивают на этом, поскольку у меня на затылке от удара образовалась опухоль. Это обойдется в пятьсот долларов чистыми. История с Молли заставила меня вернуться к воспоминаниям, от которых, как я считал, уже избавился. Я говорю о Терико. Я потерял двух женщин по милости
Саймон смягчился.
— К сожалению, наши чувства далеко не всегда помогают нам разделаться с бедой. Я не меньше твоего скорблю по поводу того, что приключилось с Молли, мне также не слишком нравится, как это повлияло на Эрику. Кроме того, мне передались страхи матери, которая уже больше сорока лет вынуждена жить в тревоге, что Руперт де Джонг когда-нибудь объявится. И вот теперь все ее ночные кошмары становятся явью, и именно в этот момент она остается в одиночестве. Как ты понимаешь, я просто обязан хоть что-то предпринять.
— Предпринять? Но что?
Саймон взял Джо за правую руку и принялся ее массировать, пытаясь снять онемение.
— Ну, например, убить де Джонга. И Маноа. Марвуда тоже, если понадобится.
Д"Агоста выпрямился в своем кресле и посмотрел на Саймона долгим взглядом.