– Мы только на минуту.

Новый голос. Пожилая женщина с аристократическим произношением. Несмотря на возраст, речь звучит отчетливо, твердо, с хорошо отработанными модуляциями – словно новая посетительница расставляет слова по невидимым полочкам.

– Хорошо, – уступила медсестра. – Но только недолго. Ради блага миссис Кейхилл.

– Разумеется, дорогая, – ответила пожилая дама. Марла ощутила, как к ее руке прикасается холодная, сухая рука. – Ну, Марла, очнись. Сисси и малютка Джеймс по тебе скучают. Ты нужна им. – Гортанный смешок. – Как ни неприятно мне это признавать, но даже самая лучшая бабушка не в силах заменить мать.

«Бабушка? Бабушка моих детей? Значит, моя свекровь?»

Послышался шорох одежды, по полу прошлепали мягкие тапочки, закрылась дверь. Очевидно, вышла медсестра.

– Иногда мне кажется, что она никогда не очнется, – пробормотал Алекс. – Боже, сигарету бы сейчас!

– Терпение, сынок. Катастрофа была страшная, Марла перенесла несколько операций. Но сейчас она идет на поправку.

«Боже, почему я ничего не помню?» Тяжелый долгий вздох, ласковое поглаживание по руке, запах духов – знакомый, хоть Марла и не может припомнить их названия.

Они говорят «катастрофа». Что же произошло? Марла пыталась сосредоточиться, хоть что-нибудь вспомнить, но ответом на все ее усилия стала лишь пульсирующая боль в голове.

– Я молю бога об одном – чтобы она не осталась изуродованной, – произнесла женщина.

«Изуродованной? Боже, нет!» На миг Марла вынырнула из забытья. Пересохшее горло сжалось от ужаса, желудок словно стянули тугой резиновой лентой. Она отчаянно пыталась вспомнить, как выглядела до катастрофы, но тщетно. Сердце гулко колотилось от ужаса. Неужели никто не следит за ее состоянием? Неужели на мониторах не видно, что она очнулась, все слышит и понимает? Однако за дверью не слышалось торопливых шагов, и взволнованный голос не кричал: «Она пришла в себя!»

– Ее оперировали лучшие хирурги штата. Может быть, она будет не такой, как мы ожидаем, но все равно она будет красива. Прекрасна.

Голос Алекса звучал так, словно он старался убедить самого себя.

– Марла всегда была прекрасна. Знаешь, Александер, – добавила пожилая дама, – порой для женщины красота – проклятье.

Ее собеседник натянуто рассмеялся:

– Думаю, Марла с тобой бы не согласилась.

– Разумеется. Она слишком молода, чтобы это понять.

– Хотелось бы знать, что она будет помнить, когда очнется?

– Надеюсь, все, – ответила женщина. Но в голосе ее прозвучало странное напряжение – словно на мгновение, вынырнул из глубин сознания какой-то скрытый страх.