– Глупым ты меня уже называла.

– Ладно, тупой…

– Как насчет того, чтобы продолжить это завтра? – Чейз прервал поток моей ругани. – Обещаю убедительно изобразить, что я оскорблен, и плакать в подушку, как только ты завершишь свою речь. – Он закончил чистить мне зубы, ополоснул щетку и налил стакан воды, чтобы я прополоскала рот.

Я была слишком сбита с толку, чтобы притворяться, будто меня волнует, что он заботится обо мне. За те полгода, что мы встречались, я старалась не показывать ему какую-либо часть моей менее очаровательной стороны. Я чистила зубы до его пробуждения, дабы избежать неприятного запаха изо рта, опустошала кишечник при включенном душе, чтобы Чейз ничего не слышал (что временами загоняло меня в угол, и я стала часто принимать душ у него дома). А также упорно притворялась, что у меня нет месячных, избавив его от упоминания о визитах Матери-природы. Теперь я в его доме и позволила ему помочь мне избавиться от следов рвоты изо рта, стоило ему надеть мне кольцо на палец. Да, у иронии действительно отвратительное чувство юмора.

Я прополоскала рот водой, которую Чейз помог мне набрать, затем сплюнула в раковину и покосилась на него.

– Ты мне не начальник.

– И чертовски за это благодарен, приручать тебя было бы сущим кошмаром. – Не удостоив меня взглядом, он схватил мою розовую сумочку с туалетными принадлежностями и вытащил две салфетки для снятия макияжа. Затем принялся тереть мне глаза, вероятно, опасаясь, что моя водостойкая тушь за пять баксов испачкает его постельное белье стоимостью в пять тысяч.

– А ты был бы настоящим тираном, – пролепетала я. Он усмехнулся, выбросил грязные салфетки в мусорное ведро, подхватил меня на руки и понес обратно в спальню. Я все еще пыталась придумать креативные оскорбления, отказываясь поддаться искушению и обнять Чейза за шею. В моем дыхании до сих пор чувствовалось послевкусие рвоты, но я оставалась на удивление невозмутимой, когда говорила прямо ему в лицо.

– Ты даже не так привлекателен, – пробормотала я, пока он опускал меня на кровать. Чейз снял с меня туфли, затем потянулся к потайной молнии моей юбки-карандаша и стянул ее. Он раздевал меня догола. Но я об этом не беспокоилась, поскольку испытывала настоящее удовольствие, избавляясь от формальной одежды. В любом случае, у меня нет ничего, чего бы он не видел ранее. И мы точно не соблазняли друг друга. Я чувствовала себя полумертвой, а Чейз фактически признал мою заурядность перед Джулианом, не встав на мою защиту.

И еще… я ненавидела его до глубины души.

– Ты холодный, саркастичный, и тебе не хватает элементарного сочувствия. – Я продолжала перечислять его недостатки. – То, что ты помогаешь мне сейчас, не означает, что я забыла о твоей сущности. Воплощение дьявола. Тебе далеко до звания прекрасного принца. Во-первых, ты грубый. И не из тех, кто спасает принцесс. Ты бы скорее отправил кого-нибудь другого, чтоб ее спасли для тебя. Кроме того, на лошади ты бы смотрелся нелепо.

Я почти сожалела, что меня больше не тошнит. Уж лучше рвота, чем то, что вырывалось у меня изо рта, пока я пыталась оскорбить Чейза. Какой-то второсортный материал.

– Разрешите снять лифчик, – хрипло сказал он.

– Разрешаю, – хмыкнула я.

Одной рукой он расстегнул мой лифчик, затем достал из ящика прикроватной тумбочки свитер с эмблемой Йельского университета. Он натянул его через мою голову, но замер, пару мгновений глядя на обнаженную грудь.

– Сфотографируй. Продлишь момент.

Тяжело сглотнув, он одним движением натянул на меня свитер. Ткань оказалась теплой, мягкой, ее носили бережно. И она пахла Чейзом.

– И вообще, что за имя такое Чейз Блэк? – я непривлекательно фыркнула. – Звучит как выдумка.

– Прости, что разочарую, но оно так же реально, как и похмелье, которое ждет тебя утром. Предлагаю выпить это. – Он открыл бутылку воды «Эвиан», стоявшую на тумбочке, и протянул ее мне. Чейз закатал рукава своей черной классической рубашки до локтей, обнажая предплечья, такие жилистые и мускулистые, что я удивилась, почему не любовалась ими чаще, когда у меня еще имелась возможность. – Я принесу тебе обезболивающее.

– Подожди! – окликнула я его, когда Чейз уже достиг двери. Он остановился, но не обернулся ко мне. Рубашка так восхитительно обтягивала его спину, что я практически злилась на себя за то, что во время отношений мы никогда не обменивались голыми снимками.