Такое чувство, будто я угодила в неприятности.

Наверно, сказать человеку после десяти лет разлуки, что я купила дом его детства, выследила его и теперь хочу, чтобы он взял меня на работу, – это немного подозрительно.

Но ведь я хотела как лучше.

Кэл даже не представляет, каково это – жить в этом доме. Все эти воспоминания. Чувства, которыми пропитаны стены, по-прежнему выкрашенные серо-коричневой штукатуркой. Дневник Эммы, описывающий безоблачное детство.

Детство, в котором всегда был он.

Мой Кэл.

Я вздыхаю, надувая щеки, и готовлюсь ехать, но тут до меня доносятся голоса из гаража, где еще один мускулистый мужчина трудится над автомобилем.

– Кто там? Владелица этой «мазды»? – спрашивает он, не вылезая из капота.

Разговор сопровождает громкая рок-музыка. Я смотрю, как Кэл тянется к позабытой на полке пачке сигарет, потом колеблется и достает вместо этого упаковку жвачки из кармана.

– Нет, просто спрашивала про работу.

– Ты ее нанял? Она горячая штучка.

– Она не соответствует требованиям.

Коллега Кэла поднимает голову, держа в руке какую-то отвертку.

– Да какие у нас требования-то? Отвечай на телефон и принимай оплату. Блин, Кэл, тут не «Ритц-Карлтон». Просто найми красотку.

Кэл закидывает в рот жвачку.

– Ты же хотел, чтобы я провел собеседование с Эдной.

– Эдна ей в подметки не годится. Забудь про нее.

– Передай, что я жду ее завтра в одиннадцать.

– Ну ты и засранец.

Показав ему средний палец, Кэл раздраженно уходит. Механик лишь качает головой и возвращается к работе.